«восторженный». Пол был счастлив. Она видела это в его глазах, и чувствовала, как разрывается её сердце. Пол был счастлив, потому что вернулось его прошлое… Девушка, которая едва не свела его с ума, стала женщиной и вернулась к нему. Элисон снова обрела дар речи.
– Молодость – время ложных ценностей, – проговорила она и добавила. – Возраст имеет свои преимущества.
Она же хотела, чтобы Пол был счастлив, не так ли? Она всегда говорила себе, что готова на всё, чтобы продлить его счастье. Элисон вспомнила мучительно горькие слова, вышитые на куске старого шелка, который покрывал бюро. Они одновременно заинтриговали и опечалили её. Это была история о потерянной любви. Эти строчки навсегда врезались ей в память и, казалось, очень подходили к настоящему моменту:
Возрадуйся со мной. Что ж, Элисон не была викторианской героиней. Она не могла улыбаться или болтать в её нынешнем состоянии. Но нельзя себя выдать. Если она покажет, что её гложит, их жизнь или то, что от неё осталось, станет невыносимой. Поэтому Элисон снова вернулась к роли хозяйки дома и сестры милосердия и проговорила с суровой чопорностью:
– Если ты подхватишь новую простуду, не жди, что я буду прыгать вокруг тебя.
Она видела, как он с трудом сдерживается, чтобы уголки губ не поползли ещё выше, но глаза его смеялись, когда он сказал:
– Нет, матрона, я не жду, что ты будешь прыгать вокруг меня. Я немедленно возвращаюсь в свою камеру.
Пол сделал насмешливое движение, как будто пытался пуститься от неё наутек, но достигнув лестницы, обернулся и сказал:
– Помнишь, что доктор Бейли сказал два дня назад? Ничто так не помогает от прослепростудной депрессии как шампанское. И знаешь что? – он насупил брови. – Думаю, мне нужно шампанское. Когда Нельсон вернётся, сбегай к Фулерам и купи бутылочку.
Пол, не дожидаясь ответа, быстро скрылся за дверью, а Элисон стояла со стиснутыми руками, впившись зубами в нижнюю губу, пока жёсткий внутренний голос ни сказал: «Прекрати! Если начнёшь плакать сейчас, то что же будешь делать в конце? Ты должна стойко вынести всё. Ты не в последний раз видела миссис Гордон-Платт. Смирись сейчас и потом будет не так больно. Она останется здесь навсегда.»
Миссис Дикенсон как обычно накрыла стол для ужина и оставила полуфабрикаты, которые можно было быстро приготовить. Сегодня это был жареный стейк. Что бы поджарить его на газовой сковороде понадобилась бы всего пара минут. Поэтому когда Элисон отказалась остаться и выпить шампанское под предлогом, что нужно приглядеть за стейком, Пол сказал:
– Куда спешить? Ничего не с ним не случится. Давай же, выпей.
И он всунул бокал в руку Элисон, потом взял свой и, качнув им в направлении девушки, произнёс:
– Я хочу, чтобы ты выпила со мной. За нового Пола Элмера, который сегодня родился, – мужчина наклонился к ней, при этом его голос потерял добродушие. – Пей. Я должен кое-что тебе сказать.
Элисон показалось, что в его взгляде застыл вопрос. Сердце её подпрыгнуло и заколотилось в груди. Ей хотелось бежать прочь из комнаты. Она просто не могла пить, думая о том, что он собирался сказать.
Спас её отдалённый звук колокольчика входной двери магазина. Они оба повернулись в направлении холла. В голосе Пола послышалось раздражение, когда он сказал:
– Кто, чёрт возьми, это может быть?
– Кто угодно, только половина восьмого.
С этими словами Элисон быстро вышла из комнаты. Спустившись вниз и включив свет в магазине, она увидела за дверью тёмный силуэт. Когда девушка открыла дверь и увидела посетителя, глаза её расширились, а рот открылся от удивления.
В круглой плоской шляпе с загнутыми вверх полями и лёгком пальто он выглядел ещё моложе. Обезоруживающе улыбнувшись, мистер Гордон-Платт застенчиво произнёс:
– Я не нашёл сокровища, но и не кидаюсь с головой в омут, так сказать. Мой приход имеет оправдание.
Элисон ничего не сказала, и он, слегка качнув головой, продолжил:
– Моя мать попросила зайти и узнать, не оставила ли она здесь свою пудру. Она вспомнила, что пудрила носик после того, как немного всплакнула, насколько я могу судить, – у него было такое комичное выражение лица, как будто он приглашал посмеяться над слабостями старшего поколения. – Я так понимаю, сегодня произошло до противного радостное воссоединение моей матери и мистера Элмера, и они разворошили прошлое.
Элисон охватило сомнение. Оставила пудру? Какая старая уловка! Хотя если бы женщина прибегнула к подобной уловке, то вернулась бы сама, разве не так? Почему же она не пришла? Почему прислала сына? Вероятно, он вызвался сам, увидев в этом возможность встретиться с ней. Хотя они общались всего несколько минут, Элисон поняла, что заинтересовала этого мальчика; он ясно дал это понять. В отличие от своей матери, он появился здесь, не прибегая к коварному обману. Во всяком случае, подумала девушка, она должна быть благодарна ему за то, что его появление остановило Пола, по крайней мере, на какое-то время, от того, чтобы сообщить ей новость, которая очевидно так его обрадовала.
– Не смотрите так недоверчиво. Моя мать в самом деле потеряла золотую и довольно ценную пудреницу. Если она не оставила её здесь, то должно быть потеряла в автобусе. Она помнит, что искала в сумочке мелочь.
– Входите, – просто проговорила Элисон и, закрыв за ним дверь, продолжила. – Проходите сюда.
Они поднялись на второй этаж. Пол ждал у двери гостиной При виде молодого человека он
