дал мне пистолет, чтобы я мог защитить вас.
Несколько сомневаясь в том, что этот нервничающий человек будет способен попасть хотя бы в стену амбара, не говоря уже о грабителе, Мара тем не менее ответила:
– Это звучит весьма успокаивающе, мистер Денвере.
– Пудж, мисс Арабелла. – Тут он посмотрел на Сайму и остановил взгляд на маске, скрывающей ее лицо. – Не желает ли ваша матушка, чтобы я помог ей снять плащ. – Сейчас у нас стало довольно жарко, и в карете будет душновато.
– Это не моя мать. Это моя служанка Сайма. Дорога не пошла ей на пользу – морская болезнь и все прочее. Ее немного лихорадит, так что она не хочет снимать плащ и поедет со мной внутри.
Глазки Пуджа за толстыми щеками сузились в щелочки, отчего он напомнил Маре ту самую нежившуюся в грязи свинью.
– Но мне кажется, его светлость сказал, что вы прибудете вместе с матерью.
– Так должно было быть, но перед самым отъездом мама заболела. Боюсь, что она не вынесла бы подобного путешествия. Мы не могли задерживать из-за этого корабль, поэтому Сайма поехала вместо нее.
Мать прибудет в Кулхевен, как только окажется в состоянии перенести дорогу.
Это объяснение, казалось, удовлетворило Пуджа, он кивнул и, напялив свою шляпу, направился к козлам.
– Тогда едем в Кулхевен.
Но, увидев, что Мара не двинулась с места, он, припомнив обязанности кучера, остановился и, обернувшись, вновь снял шляпу.
– Простите великодушно, мисс Арабелла. Я не привык возить столь блестящих леди. Позвольте.
Он открыл дверцу кареты и опустил деревянную подножку, чтобы они могли подняться внутрь. Мара взглянула на него и опять не двинулась с места.
Пудж робко улыбнулся и предложил ей руку.
– Вы позволите, мисс Арабелла?
Мара протянула руку, давая ему возможность помочь ей забраться внутрь. Пудж деликатно взял ее за пальцы, но, заметив на нежной коже следы глины, выпучил глаза.
– Боже милостивый! Что это с вашей кожей?
Мара отдернула руку и спрятала ее под складками платья.
– Ничего страшного. Просто сыпь от морского воздуха. Я не послушалась совета моей служанки, не надела вовремя перчатки, и вот результат. Из-за этого и она надела маску – слишком нежная кожа, понимаете? Хотя это не стоит беспокойства, можете мне поверить. Сайма обещала мне, что к тому времени, как мы будем в Кулхевене, сыпь исчезнет.
Не давая Пуджу времени на размышления, она ухватилась за поручни и без всякой помощи вскарабкалась внутрь кареты. Сайма быстро последовала за ней и захлопнула дверцу перед самым носом изумленного Пуджа.
– Мы чуть-чуть не попались, – сказала Мара, задергивая промасленную льняную занавеску окна. Она откинулась на потрескавшееся кожаное сиденье и облегченно вздохнула. – Хотя, когда он увидел мою руку, у него чуть глаза из орбит не вылезли. – Карета тронулась, и она выглянула из-за занавески. – Если бы он еще увидел твое лицо, то, наверное, вообще упал бы в обморок. Ладно, Сайма, теперь мы едем. Ты можешь снять свою маску.
Из-под черного вельвета маски показалось изъязвленное лицо Саймы.
– И надо же было тебе выбрать именно этот, наверное, самый жаркий день за всю историю Ирландии, чтобы нацепить на меня плащ и маску. Я чуть не задохнулась под ними.
Сайма стащила плащ, бросила его на сиденье напротив себя, положила на него ноги и расстегнула две верхние пуговицы платья.
– Сперва оспа, потом морская болезнь, – сказала она, обмахиваясь рукой. – Скоро по этому твоему безумному плану потребуется, чтобы ты объявила меня мертвой. – Она взглянула на Мару, которая с трудом удерживалась, чтобы не рассмеяться. – Что вы находите в этом такого смешного, юная мисс?
– О, Сайма, твое лицо! Оно выглядит ужасно. Им можно до смерти напугать даже самого храброго человека. Неудивительно, что те двое ретировались как можно быстрее. Большую скорость просто уже невозможно было развить. Я думала даже, что мать Арабеллы в обморок упадет. Ты видела выражение ее лица? С каждой минутой оно становилось все более паническим.
Сайма улыбнулась, отчего отметины на ее лице проступили еще отчетливей. Она сковырнула с носа большой фурункул и покатала его между ладонями, пока тот не превратился в шарик глины розового цвета.
– Ну что ж, значит, то, что моя мать когда-то играла на сцене, в конце концов пригодилось. Она научила меня изменять свою внешность. Но я и над тобой неплохо поработала. – Потянувшись, она дернула Мару за черный локон', который, освободившись от шпильки, упал на ее плечо. – Кто бы мог подумать, что под этой черной краской волосы на самом деле рыжие. Благодари Бога, что Арабелла не была блондинкой; Мне понадобилась бы масса времени, чтобы обесцветить твои огненные волосы, и это было бы надолго. Сейчас, по крайней мере если ты решишь прекратить свои глупости, то всегда сможешь смыть краску.
– Нет, этого не будет, так что выброси свою мысль из головы. Пока ведь все идет удачно, не так ли?
Сайма с угрюмым выражением лица откинулась на спинку сиденья.
– Мало того, что ты выдала себя за крестницу этого дьявола Кромвеля, но чтобы выйти замуж за англичанина?! Твоя дорогая мать, если бы узнала об этом, в гробу перевернулась бы.
