преступления.
Хорас сел на предложенное ему место. Его волосы были редкими и сальными, длинный нос нависал над тонкими поджатыми губами. Глаза были какими-то бесцветными и пребывали в постоянном движении, как будто он стремился одновременно видеть все, что находится в комнате. Завершив свой осмотр, Мара подумала, что никогда еще не встречала человека, более соответствующего своей фамилии[1] – так он был похож на ворону.
– Не желаете ли чашечку чаю, мистер Кроу? – спросила Мара, наливая себе чашку.
– Благодарю вас, миледи. Это было бы замечательно.
Наклонившись вперед, чтобы передать ему чашку, Мара почувствовала исходящий от него слабый запах бренди. Неудивительно, что он только что заявился на работу. Слишком был занят дегустацией бренди, купленного на ворованные деньги. Мара вновь поудобней устроилась в кресле.
– Как долго вы служите у его светлости? – спросила она, ничем не выдавая своих подозрений.
– С тех пор как новый лорд Сент-Обин прибыл в Кулхевен. Его дядя Джеймс привез меня с собой, когда в пятьдесят четвертом году вступил во владение поместьем.
Мара кивнула:
– Вам нравится ваше место, мистер Кроу?
Хорас отпил глоток чаю и, слегка прищурившись, поставил чашку на блюдце.
– Да, оно мне нравится. А разве что-нибудь не так, миледи?
– Нет-нет. Просто я в Кулхевене новый человек, хочу поближе познакомиться с его обитателями и собралась поговорить с каждым по очереди. Просто, мистер Кроу, когда я заметила, что ваше жалование не повышалось с той поры, как вы прибыли сюда, то подумала, что это может вызывать у вас недовольство.
– Видите ли, для того чтобы владения начали приносить заметный доход, понадобится некоторое время, и я уверен, что, когда его светлость добьется процветания своих, владений, он будет платить нам больше. Я согласен подождать.
Мара кивнула, подумав, однако, про себя, что, если оставить все по-прежнему и он будет продолжать свое воровство, им придется долго ждать, пока Кулхевен начнет приносить доход.
– Ваша преданность весьма похвальна, мистер Кроу.
Не заметив прозвучавшего в ее словах сарказма, Хорас самодовольно надулся.
– Я всегда верил в то, что главное – честно делать свое дело и уметь находить хорошее даже в плохом. К тому же сейчас вообще плохо с работой – война, видите ли, и все прочее. Поэтому я понимаю, что это место – большая удача для меня.
– О да, в этом не может быть никакого сомнения.
На этот раз, почувствовав в ее тоне несомненную насмешку, он тревожно посмотрел на нее.
Мара продолжила:
– Я вижу, вы принесли с собой ваш гроссбух.
– Да, – ответил Хорас, доставая его из-под своего стула. – Я не знал, для чего вы меня вызываете, и подумал, что он может понадобиться.
– Ну что ж, хотя я и не собиралась просматривать счета, но уж если вы принесли их, полагаю, что мне не помешает взглянуть на них.
Лицо Хораса слегка порозовело.
– Вам, вероятно, будет немного сложно разобраться в них, все-таки вы женщина.
Мгновенно поняв, что несколько забылся, он быстро поправился:
– Я не имел в виду ничего плохого, миледи.
Мара любезно улыбнулась:
– Я в этом уверена, мистер Кроу.
– Просто я хотел сказать, что большинство женщин не очень хорошо, разбивается в цифрах.
Надев очки Арабеллы, Мара потянулась за книгой.
– Видите ли, я получила некоторое образование, так что цифры для меня не совсем в диковину. Просто, стараясь ознакомиться со всеми делами поместья, я хочу получить представление о том, в чем заключаются ваши обязанности.
Она открыла гроссбух на первой странице и сделала вид, что читает.
– Вы ведете записи очень аккуратно, и у вас хороший почерк.
– Благодарю за добрые слова, миледи!
Мара задержалась на одной наиболее заметной ошибке.
– О, мистер Кроу, мне кажется, что здесь не правильно подсчитана сумма. – Она показала где-. – Хотя, будучи женщиной, не привыкшей к цифрам, я не слишком уверена в этом. Не будете ли вы так добры и не проверите ли для меня результат?
«Мистер Кроу нервно сглотнул и наклонился над книгой. Она ясно могла прочитать его мысли. Он пытался решить, стоит ли ему признать свою ошибку или рискнуть сказать ей, что она ошиблась в расчетах. Наконец, после некоторого промедления, он сел снова на стул.
