Жозэ напряг все своё внимание.
Развязка приближалась. Волк, почуяв козу, покинул своё логово. Надо схватить волка, но так, чтобы он при этом не сожрал козу.
Жозэ медленным движением поднял руку и сунул её себе за пазуху. Но куда же делся Убийца? Боже, ну и туман!
Нет, все в порядке. Убийца продолжает свой путь.
На четвёртом этаже дома Симони хлопнуло окно. Несколько минут стояла полная тишина. Потом раздались шаги — кто-то шёл вниз по лестнице, — довольно тяжёлые шаги человека, которому незачем таиться. Вот он спустился по лестнице, прошёл по плитам.
Теперь уже скоро.
Калитка в воротах дома Симони ещё не открылась.
Он решил воспользоваться этим моментом — надо украдкой пробраться вдоль стены и уйти из поля зрения Убийцы. Сделать это нетрудно, но действовать надо быстро.
Жозэ пересёк мостовую. Теперь он на берегу Сены, там же Убийца, конечно, если он не перебрался на другое место.
Нет, он там же.
Шаг за шагом Жозэ продвигался вперёд. Ещё шаг, ещё один.
Открылась калитка.
Калитка в воротах дома Симони.
Убийца сделал движение — вытянул вперёд руку.
Он целился. Целился в козу. Во что бы то ни стало надо спасти козу, а волка взять живьём.
Жозэ присел на корточки и, словно рысь, бросился на Убийцу. Левый кулак его с силой обрушился на вытянутую руку с револьвером.
Убийца невольно вскрикнул от боли.
Жозэ рассчитал правильно — револьвер Убийцы упал на асфальт.
Репортёр навёл свой пистолет прямо в лицо Убийцы.
Тот выругался, но не сдался и попытался поднять с земли своё оружие. Завязалась борьба.
В этот момент кто-то ринулся к ним через мостовую. Теперь уже с Убийцей сражались двое.
Несколько секунд длилась молчаливая схватка, слышно было только тяжёлое дыхание Убийцы да спокойный голос Жозэ:
— Хватит, хватит, бессмысленно сопротивляться…
Наконец борьба окончилась.
Жозэ достал карманный фонарик и осветил лицо Убийцы.
— Так я и думал, — удовлетворённо проговорил он.
Глава 12.
ПИРШЕСТВО БОГАЧА
…и Шехерезаду застало утро, и она прекратила дозволенные речи…
Стены узкого кабинета Гастона Симони были сплошь заставлены книгами. Как и Монтень, Гастон Симони называл свой кабинет книжным магазином. В книгах царил полный беспорядок. Как говорил сам хозяин, он один мог в них разобраться.
Роскошные издания стояли вперемежку с брошюрами, дорогие переплёты красовались рядом с ободранными корешками, на которых бумага завернулась грязными трубочками.
На камине тоже лежали стопки книг. Рабочий стол был загромождён журналами, кипами исписанных листов бумаги, пирамидами книг. И всюду множество безделушек: крошечные зверюшки из дутого стекла, из фаянса, глины, олова. Это была мания Гастона Симони. Раз в неделю, а иногда и чаще — и все это знали — он бегал по антикварным лавкам в поисках новой безделушки: обезьяны из слоновой кости, будды, миниатюрной курильницы или очередного пресс-папье.
В тот вечер в кабинете Симони собралось много народу. Явление совершенно исключительное. Обычно Симони не позволял входить в кабинет даже уборщице и никогда никого здесь не принимал.
Сейчас в кабинете были Жозэ Робен, разумеется, Макс Бари — главный редактор
Жозэ повернулся к Убийце. Тот сидел на стуле с поникшей головой.
— Думаю, что все это не требует подробных объяснений. Большинство присутствующих, в общем-то, в курсе дела, но вы должны нам помочь…
Он едва заметно улыбнулся и провёл ладонью по лбу. Теперь, когда наступила развязка, он почувствовал, что им овладевает усталость, приятная усталость, которая требовательно смыкает ему глаза. Как странно устроен человек!
В этой спокойной комнате, где обстановка вдохновляла на труд, на размышления, на научную работу, сидело восемь человек, включая двух полицейских и Убийцу. Жозэ смотрел на преступника. Да, все так, ошибки не может быть. Туман рассеян.
Оставалось лишь уточнить некоторые подробности.
— Видите ли, — продолжал Жозэ, доставая сигарету из портсигара, — я многое понял благодаря учителю истории, с которым я познакомился в Муассаке. Он человек знающий, человек, одержимый страстью. И вот его страсть, настоящая мания, я бы сказал, и дала мне ключ к волнующей нас истории. Этот мосье Рессек помешан на старине и исступлённо занимается историей монастыря в Муассаке. Это объединяло его с покойным букинистом. И я сказал себе — вот тут и кроется объяснение. Если человек настолько поддаётся своей страсти, что теряет всякий разум и чувство самосохранения, он может пойти на преступление. Так и случилось с Убийцей. Он хотел добиться литературной славы, хотел, чтобы его имя появилось во всех газетах, чтобы люди при встрече с ним с завистью говорили: вот идёт лауреат Гонкуровской премии… До сих пор ему не везло. Каждый год объявляли нового лауреата, а его обходили. В конце концов он впал в бешенство и тщательно разработал план завоевания премии…
— И этот план предусматривал убийство без улик, — заметил кто-то.
— Да, — согласился репортёр, закуривая сигарету. — Первые догадки оказались правильными: мы подозревали литературное преступление, это подтвердилось.
Побудительная причина: добиться Гонкуровской премии в обстановке необычайной… газетной шумихи… Кроме того, бесспорное желание бросить вызов жюри и общественному мнению. Ах, так, вы, мол, не хотели наградить меня лаврами, которые я уже неоднократно заслужил, вы мне отвели место посредственного, никому не известного писателя… ну, так я вам покажу, на что я способен, я с вами сыграю такую шутку… Вот что, наверное, думал мосье Дубуа.
Жозэ пристально посмотрел на сидящего с поникшей головой Убийцу.
— Не так ли, мосье Дубуа? Ведь я прав?
— Да, — хрипло бросил тот.
— Бесспорно, — с удовлетворением сказал Жозэ. И он продолжал: — А теперь перейдём к обстоятельствам, при которых было совершено преступление. Убийца — неглупый малый. Он все продумал. Вероятно, он потратил на подготовку несколько месяцев. Сперва он набросал общий план действия: описать убийство, приукрасив это описание литературными, психологическими и псевдофилософскими отступлениями, а затем совершить его. То самое убийство, которое было предначертано в буквальном смысле этого слова. Первая часть программы была выполнена тщательно и талантливо. Да, наш герой талантлив. Он к тому же знал о разногласиях между членами жюри, и это давало ему надежду на успех: ведь он представил необычное и, надо признать, любопытное, зловещее и тем самым притягательное произведение.
Репортёр улыбнулся.
— В общем-то все несложно, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто преступник… Но он предусмотрел массу деталей… и они были придуманы искусно, для того чтобы отвлечь от себя подозрение. Во-первых, зелёная накидка мосье Симони. При чем тут она? И почему мосье Симони пришёл ко мне с просьбой не так шумно освещать события? Признаюсь, я долго не мог понять беспокойство нашего дорогого поэта. Оказывается, все объяснялось весьма просто. Зелёная накидка члена Гонкуровской
