— Вы сегодня оба какие-то молчаливые, — сказала Габриэла. Снова ласково улыбнувшись, она протянула обе руки Дэмиону.
Тот послушно поцеловал ей руки и подвел к креслу. Милостиво кивнув, она уселась, расправив юбку шелкового платья так, чтобы та падала изящными складками.
— Ну, — объявила она, — полагаю, будет проще, если вы оба помолчите. От вас в последнее время толку не добьешься, так что маловероятно, чтобы вы сейчас смогли сказать что-то полезное.
К Санди наконец вернулся дар речи.
— Погоди-ка минутку, мама! Тебе не удастся так легко нас задавить. Мы с Дэмионом хотели бы услышать от тебя объяснение этому безумному заявлению в передаче Марка Клайна. Как ты могла поступить так безответственно?
На дивном лице ее матери не отразилось и тени смущения или чувства вины.
— Ничего смешного в моих словах не было, — едко отозвалась она. — Даже твой отец согласился, что это превосходный план. Идеальный выход из невозможного положения.
— Если вы с отцом в чем-то сошлись во мнениях, это только доказывает, что это — полный абсурд, — пробормотала Санди.
Габриэла осуждающе нахмурилась.
— Милое мое дитя, всем абсолютно очевидно, что вы с Дэмионом безумно страдаете друг без друга. Однако вы оба так упрямы, что не хотите признаваться в своих чувствах, поэтому мы решили, что мне надо снова свести вас вместе. Как сказал Ричард, если уж вы намерены страдать, так почему бы вам не делать это рядом. Лично я не одобряю браков — это ужасно скучное учреждение, — но вы с Дэмионом разделяете эти странные взгляды на верность и преданность и совместную жизнь до самой смерти. Мы с Ричардом подумали, что вы идеально подходите друг другу.
Габриэла помолчала, словно размышляя над странностью желания всю жизнь состоять в браке с одним и тем же человеком. Видимо, такая картина была для нее удивительной и совершенно непостижимой, так что она только пожала плечами.
— Ричард считает, что вам следует пожениться как можно скорее. Он утверждает, что с тех пор, как Дэмион тебя встретил, он ни одного дня не мог нормально работать.
Санди процедила сквозь зубы:
— Я не стану выходить замуж за Дэмиона ради того, чтобы съемки очередного фильма отца уложились в сроки.
— Конечно, не станешь, — согласилась Габриэла. — Ты выйдешь за него замуж потому, что ты его любишь. — Она встала, разглаживая мягкие складки на платье. — Мы с твоим отцом отчаянно заняты, но мы постарались изменить свои планы, чтобы освободить следующий четверг и присутствовать на вашей свадьбе.
Дэмион пристально посмотрел на Габриэлу.
— Почему вы считаете, что Санди в меня влюблена? — отрывисто спросил он.
— Потому что она моя дочь, — ответствовала Габриэла с раздражающе снисходительной улыбкой. — Но если ты сомневаешься в моих словах, Дэмион, спроси ее сам. Может, она удивит тебя своим ответом.
Габриэла Барини грациозно направилась к двери.
— Мне пора идти. Ричард прислал за мной лимузин. Мы встречаемся за ленчем, чтобы решить, где лучше провести церемонию. Естественно, мы не хотим, чтобы день вашей свадьбы был испорчен толпами репортеров. Мы с Ричардом решили, что вы предпочтете скромную церемонию.
Санди вскочила с кушетки.
— Я в последний раз повторяю, мама: никакой свадьбы не будет! У нас с Дэмионом нет абсолютно ничего общего! Ничего!
— Твой отец рассказал мне несколько другую историю, — сказала Габриэла. — И я, как и твой отец, уверена, что ты не легла бы в постель с мужчиной, к которому равнодушна.
Комната наполнилась мертвой тишиной. Габриэла остановилась в дверях, картинно уперевшись одной рукой в дверную раму, а другой держа сумочку. Не хватало только камеры. Ей всегда великолепно давались драматические уходы.
— Пока я лежала в больнице, у меня было очень много времени на размышления, и я решила, что хватит мне выступать в роли молодой женщины. Теперь стало модно быть сорокалетними, и я намерена потрясти мир своей зрелой красотой и мудрым пониманием мировой обстановки.
— Это превосходная мысль, мама…
— Естественно, превосходная, — перебила ее Габриэла. — Мои идеи всегда бывают блестящими. Однако я решила, что в рекламных статьях следующего года мне надо будет держать на руках внука, так что вам надо не терять времени, чтобы вовремя родить его мне. Это будут эффектные фотографии, правда? Я скорее всего буду в голубом, а младенца можно будет одеть в кремовое. Кремовый всегда хорошо смотрится на младенцах, особенно когда новорожденные еще красные и сморщенные.
У Санди рот раскрылся от изумления, и она не смела смотреть на Дэмиона. Она подавила досадливый смешок и теперь не могла понять, чего ей больше хочется: расхохотаться или разрыдаться. В одном она была совершенно уверена — в том, что готова убить мать.
Габриэла одарила их последней яркой улыбкой, словно не замечая, что оба они застыли на месте.
— Нет, пожалуйста, не надо меня провожать. Вам так много надо сказать друг другу! О, кстати, Санди, я предупредила твою секретаршу, что сегодня тебя на работе не будет. Она назначила твоим пациентам новое время.
Габриэла с несвойственной ей стремительностью открыла входную дверь и вышла, оставив Дэмиона и Санди одних в гостиной. В наступившей тишине они неловко смотрели друг на друга.
Санди нервно заправила прядь волос за ухо.
— Из этого ведь ничего не получится, — сказала она наконец.
— Из чего? Из того, чтобы наш ребенок появлялся на рекламных фотографиях на руках счастливой Габриэлы?
Санди невольно улыбнулась.
— Нет, я уверена, что это как раз получилось бы прекрасно. Моя мать безошибочно чувствует, чего хочет публика. И она совершенно права: сейчас вдруг среди звезд стало модно вспоминать о своих взрослых детях и маленьких внуках.
Снова наступило недолгое молчание.
— Почему ты отказывалась со мной видеться? — неожиданно спросил Дэмион. — Почему ты не отвечала на мои звонки? Черт возьми, Санди, неужели для тебя ничего не значила та ночь, когда мы любили друг друга?
«Слишком много значила, — подумала она. — Именно в этом и была опасность». Санди уставилась на светло-серый ковер, словно увидела его в первый раз.
— Дэмион, я… к тебе неравнодушна, и… меня очень сильно влечет к тебе физически, но я боюсь допустить, чтобы наши отношения продолжались. — Санди стиснула руки, а потом, заметив это, осторожно их разжала. — Ты можешь очень сильно меня ранить, — глухо призналась она. Не успела она договорить, как оказалась в его объятиях. Он тесно прижал ее к себе, нежно проводя руками по ее спине.
— Как ты можешь думать, что я захочу причинить тебе боль? Счастье мое, больше всего на свете мне хочется тебя любить!
— Может быть, сегодня это и так, — недоверчиво сказала она, — но для прочного счастливого брака нужно гораздо больше, чем двое людей, которым кажется, что они влюблены. Я росла и видела, как самая последняя «любовь всей жизни» спустя неделю превращается в шумные скандал с разводом. — Ее голос упал почти до шепота. — Дэмион, я этого не вынесу, если разрешу себе тебя полюбить. Когда ты меня бросишь, мне будет слишком больно.
Его руки ласково легли ей на бедра, придвигая ее к нему еще теснее.
— Я не брошу тебя, Санди. Я тридцать пять лет тебя искал и не собираюсь с тобой расставаться. — Он приподнял ее лицо навстречу своему взгляду. — Не путай меня со своими родителями, Санди. Твои мать и отец живут ради известности и рекламы. А моей занимаются рекламщики. Мы с твоими родителями имеем одну профессию, но наши ценности и наш образ жизни совершенно не похожи.
— В некоторых отношениях это правда, Дэмион, но не во всех. Твоя профессия для тебя важнее всего.
