– Ну пожалуйста, Майк… Совсем недолго. Он придет еще не скоро.
– Нет, Роза,– сказал Шейн.– Он может появиться в любую минуту. Любой шорох может нас выдать.
– Тогда, может быть, завтра? – Роза серьезно взглянула на него и взбежала вверх по лестнице.
Шейн в задумчивости прошелся по длинному коридору, размышляя, стоит ли рассказывать Люси Гамильтон об этом случае. Когда он подошел к палате Чэдвика, соседняя дверь приоткрылась, и лейтенант Уинг выглянул наружу. Он был в рубашке с короткими рукавами; его наплечная кобура была расстегнута.
– Пора на охоту, Майк,– тихо сказал он.– Я сожрал столько бензедрина, что теперь не буду спать еще недели три. Я собираюсь сесть на табуретку возле двери, так что если засну, то сразу свалюсь на пол. На твоей двери стоит жутко скрипучая щеколда. Подожди, пока парень не откроет ее: тут-то мы его и возьмем.
– Отлично, Джо. Будь уверен, когда дверь откроется, я сразу подниму шум. Только не стреляй без крайней нужды. Нам нужно поговорить с этим парнем.
– Боже упаси, я не новичок.
В соседней палате Нортон, сняв ботинки, расхаживал кругами по ковру. Шейн подмигнул ему и отправился в свою палату. Захлопнув дверь, он укрепил на щеколде маникюрные ножницы таким образом, чтобы они упали на пол, если щеколда сдвинется с места. Из кухни в палату принести большой кофейник и электрическую плитку. Шейн налил в чашку горячего кофе, добавил коньяку и сделал богатырский глоток.
Окно палаты, расположенной на втором этаже, смотрело на юг. Через него почти не проникал свет, разве что какая-нибудь машина, сворачивавшая с Западной Авеню на Бискайн-Стрит, прорезала комнату светом фар. Луна еще не взошла. Постепенно глаза Шейна привыкли к темноте. Тогда он встал и прошелся по комнате, приглядываясь к мебели. Мебели было немного: бюро, торшер и пара стульев.
Шейн переставил один из стульев к стене рядом с дверью и опустился на него. Мягко посвистывал кондиционер, но детектив решил не курить. Пациент этой палаты, естественно, не мог курить, а слабый запах кофе не привлекал внимания.
Взошла луна. Шейн опустил жалюзи и налил еще кофе. Эту чашку он умудрился выпить за пятнадцать минут. Ночь была очень тихой; Шейн мог даже слышать, как Нортон в носках расхаживает по соседней палате. Он поставил чашку на бюро и помотал головой, пытаясь избавиться от наплывающей волнами дремоты. Малейший звук возле двери тотчас разбудил бы его, но когда час спустя у окна послышалось слабое металлическое позвякивание, Шейн не отреагировал.
Звук повторился; на этот раз Шейн услышал его. Он даже понимал, что ото за звук: звяканье стамески, просовываемой между оконной рамой и кондиционером, но все еще не проснулся настолько, чтобы вскочить на ноги. В этот момент кондиционер вывалился наружу, и одновременно произошло несколько событий.
Луна была закрыта облаками, но окно ярко осветили фары проезжавшего автомобиля, и Шейн увидел сквозь жалюзи очертания черной фигуры в тесно облегающей одежде. Что-то шлепнулось на пол палаты. Свет фар еще не успел уйти в сторону, но черная фигура уже исчезла.
Шейн вскочил на ноги.
– Джо! – заорал он.– Снаружи!
Подбежав к окну он попытался приподнять раму, но ее заело. Какая-то часть существа Шейна напомнила ему, что он не обратил внимания на нечто важное, но лишь секунды полторы спустя он осознал, что это было. Мысль эта молнией пронзила его мозг; отступив на шаг, Шейн бросился к окну, вытянув руки, чтобы защитить лицо.
Его локти врезались в жалюзи со всей силой, подкрепленной массой могучего тела. Жалюзи с треском обрушились, осколки стекла и щепки разбитой оконной рамы брызнули в разные стороны. Шейн выпал из окна на крышу веранды, и в тот же момент в комнате прогремел мощный взрыв.
Инерция падения вынесла Шейна на край крыши, и он уцепился за водосточный желоб, чтобы удержать равновесие. Некоторое время он балансировал на краю, но тут крупная секция жалюзи, выброшенная взрывом, ударила его по голове и увлекла за собой вниз. Запутавшись в мешанине из веревок и металла, он приземлился очень неудачно: упал на бок, подвернув левую руку. Звуки следовали один за другим, перекрывая друг друга, как если бы треск обрушившихся жалюзи, звон стекла и неудачное падение Шейна были вызваны взрывом в комнате. Секунду-другую Шейн не мог шевельнуться. Он лежал посреди кучи искореженного металла, веревок и деревянных щепок, глядел в небо и тихо матерился. Наконец ему удалось встать на ноги.
– Джо! – закричал он.
Внутри здания раздался топот ног. Шейн пригнулся, прислушиваясь. Он не мог с уверенностью сказать, сколько времени прошло после взрыва и не терял ли он сознания на какое-то мгновение. Приняв решение, он двинулся к углу здания, но одна из веревок от жалюзи, обвившаяся вокруг колена, отбросила его назад. Яростно ругаясь, Шейн отцепил ее. В стороне замигал свет карманного фонарика и мимо пробежал Джо Уинг с револьвером в руке.
– Уинг, пушку! – крикнул Шейн.
– Майк! Что ты здесь делаешь?
– А ты как думаешь – ловлю бабочек? Ты что-нибудь слышишь?
Уинг прислушался, но шум, поднявшийся в доме, заглушал все звуки. На крыльцо выбежал Нортон. Судя по всему, он успел выйти в коридор, когда раздался взрыв: лицо его было черным от сажи, рубашка изорвана в клочья. К неудовольствию Шейна, он тоже размахивал револьвером.
Во всем здании зажегся свет. Внезапно раздался женский визг.
– На нем было что-то вроде черного свитера,– сказал Шейн.– Черные штаны. Может быть, еще не поздно…
Остановившись на полуслове, он помчался по аллее. Чугунные ворота были распахнуты; вероятно, они и не закрывались. Шейн выбежал наружу и оглянулся в обе стороны. Перед выездом стояло несколько припаркованных машин. Подбежал Нортон.
