отцом.
– У меня есть несколько вопросов.
– Я думаю, – она дрожала от гнева, – ты, Кристос, как и мой отец, очень веришь в свою судьбу.
Он ничего не сказал, его спина была абсолютно прямая, темные глаза сузились, ресницы опустились.
– Но я устала оттого, что ты, как и мой отец, пытаешься решить за меня, кто я, что я буду делать, о чем мне думать. Двадцать пять лет мужчины постоянно принимали за меня решения, и больше я с этим мириться не собираюсь.
– Ты вынуждаешь меня стать монстром.
– А разве ты еще не монстр? Во всяком случае, мой отец всегда был монстром. Он не умел любить, не умел прощать. Скажи, чем ты от него отличаешься?
Кристос ничего не сказал, но его напряженное тело, весь его вид заставили ее опасаться, как бы он не поднял на нее руку, не решил наказать ее, как это обычно делал отец. Но он не двигался. Не шевельнул даже пальцем.
Неожиданно ее гнев улетучился, и она почувствовала себя жутко несчастной. Она не знала, почему сорвалась и чего хотела добиться.
Это не лучший путь к его сердцу. И к его уважению.
Глотая слезы, она убежала к себе в комнату.
Не в силах успокоиться, Алисия начала распаковывать чемоданы, которые не успела распоко-вать миссис Эвери. Она все еще развешивала вещи, когда Кристос открыл дверь в спальню.
Она чувствовала, что он стоит в дверях, чувствовала, что он смотрит на нее, но молчала и даже не повернулась.
Глаза щипало, и она часто моргала, пытаясь сконцентрироваться на том, что делала.
Она наговорила ему кучу гадостей, обзывала его бог знает как, а ведь он не заслужил этого, не все заслужил, во всяком случае. Она разозлилась на него, потому что ожидала от него сопротивления, но борьба не сблизит их, а только оттолкнет друг от друга.
– Я разложил еду по тарелкам, – тихо сказал он.
В горле встал ком.
– Я правда не голодная.
– Тебе нужно поесть. Пойдем, – сказал он, протягивая ей руку, – не выбрасывать же стряпню миссис Эвери.
Она не могла перечить ему, у нее просто не было на это сил. Она хотела есть, устала. Смена климата и часовых поясов давала себе знать, не говоря уже о постоянных конфликтах.
В гостиной на столе весело горели свечи, электрические светильники с красивыми хрустально- серебряными плафонами темнели в углу. Комната была освещена бледно-желтым светом. На тарелках лежал жареный цыпленок с картошкой, который был заботливо приготовлен миссис Эвери.
Они ели в тишине. Погруженные в свои мысли, старательно избегали разговора. Наконец Кристос отодвинул тарелку. – Пятнадцать лет назад я сделал выбор, – тихо сказал он, не глядя на нее и сосредоточенно изучая свою тарелку. – Это был очень трудный выбор.
Алисия посмотрела поверх темного стола на его губы, не в силах встретиться с ним взглядом.
Он переделал ее. Он заставлял ее желать то, от чего она отказалась много лет назад.
– Мне нужно было выбирать между школой и спортом. И я выбрал атлетическую школу в Йеле.
– Бейсбол, – пробормотала она. Он кивнул:
– Мне нравилась эта игра, нравилось просто смотреть на игроков, сидя на траве, нравилось быть самому частью команды. Но я был не лучшим игроком. Мне необходимо было усиленно тренироваться, но я боялся рисковать. – Он взял бокал с вином, отпил глоток и поставил бокал на место. – Я знал, что, если не оставлю игру, мои родители не справятся без моей помощи, знал, что тогда моя мать всю жизнь будет мыть чужие туалеты. Я не мог допустить это. Я был горд и не мог допустить это. Моя семья уже столько выстрадала. Я хотел для них лучшей доли, лучшей доли для нас всех.
– И ты выбрал бизнес.
– Я выбрал твоего отца, – мягко поправил он, – каждое мое решение, каждый новый контракт, каждая подпись – все это приближало меня к тому дню, когда я смогу отомстить ему.
– Ты так его ненавидел?
– Я ненавидел то, что он сделал с моим отцом. Как видишь, я тяжело прощаю.
– Ты не показался мне жестоким.
– Я не всегда был таким.
Неужели раньше Кристос был другим, неужели совсем молодой Кристос желал меньшего и мечтал о меньшем?
– Ты мне понравился бы тогда, наверное. Он поднял голову и посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей. Его скулы и подбородок опять были напряжены и выступали, хотя он смотрел на нее, она знала, что на самом деле он смотрит внутрь и видит не ее, а себя, и его выражение лица не давало ей покоя.
– Может быть, – глухим, отстраненным голосом произнес он. – Может быть.
Она встала и хотела подойти к нему, но на полпути поняла, что он не хочет ее, что она не нужна ему. Не
