– Это я, – ответил мягкий низкий голос, и в комнату вошел старик.
Он был одет в лохмотья, на голых ногах жалкие сандалии из древесной коры. Печально посмотрев на Ксантиппа и ребят, незнакомец произнес:
– Приветствую вас!
– И вас также! – ответил Ксантипп. – Кто вы такой?
– Вы ученики школы Ксанфа? – спросил старик.
– Мое имя Ксанф, – сказал Ксантипп.
– Я пришел из тюрьмы и принес вам весточку от Руфа, – медленно и устало проговорил старик.
Мальчики тут же облепили его со всех сторон и заговорили все разом:
– Из тюрьмы? Как там Руф?
– Пока жив, – ответил старик. – Мы были скованы с ним одной цепью. – Он поднял свои худые руки и показал распухшие запястья в кровоподтеках. – Меня освободили сегодня.
– А Руфа тоже освободили? – робко поинтересовался Муций.
Старик горестно покачал головой.
– Нет, он ждет, что его отправят в суд, но никто не обращает на него ни малейшего внимания. Руф лежал рядом со мной на сыром каменном полу. Нам почти не давали ни есть, ни пить. Но он никогда не плакал – храбрый мальчик. Только ночью я слышал как он всхлипывал.
Мальчики уставились в пол.
– Вы могли разговаривать с ним? – спросил Ксантипп, несколько раз прокашлявшись.
– Не часто, – ответил старик. – За нами постоянно следили, и говорить никому не разрешалось. За одно-единственное слово могли избить. Когда пришли стражники и сняли с меня цепи, Руф сел и умоляюще посмотрел на меня, как будто хотел сказать что-то, но не осмелился. Затем, когда меня повели, он неожиданно прокричал мне вслед: «Идите в школу Ксанфа! Скажите моим друзьям, они должны сорвать овечью шкуру с красного волка!» Только это и успел он сказать, как на него набросился стражник с палкой. Я тут же отправился к вам передать его слова. «Сорвать овечью шкуру с красного волка!» Что это означает, вам лучше знать. Но поторопитесь! И в аду не может быть страшнее, чем в этой тюрьме. Всего хорошего!
Старик поклонился и пропал так же неожиданно, как и появился. Ксантипп и его ученики смотрели ему вслед в полном недоумении. Послание Руфа оставалось для них абсолютной тайной.
– Мы должны сорвать овечью шкуру с красного волка, – пробормотал Юлий. – Что он хотел этим сказать?
– Что красный волк носит овечью шкуру, – объяснил ему Кай.
– Идиот, – обозвал его Муций. – Сначала мы должны выяснить, кого он имеет в виду.
Мальчики с надеждой посмотрели на Ксантиппа.
– Вы не знаете, кто бы мог быть этим волком? – почтительно осведомился Муций.
– Понятия не имею ни о каком волке, – ответил учитель.
– А почему волк красный? – задумался Флавий.
– О красном волке я тоже ничего не знаю, – сухо отрезал Ксантипп.
– Может, овечья шкура нам как-то поможет? – робко предположил Юлий.
– Волк в овечьей шкуре – старинная басня, – пояснил Ксантипп. – Мы займемся ее изучением, когда снова начнутся занятия.
Мальчиков не очень утешило это напоминание. Они продолжали рассуждать.
– Красный волк – это преступник, – решил Юлий.
– А какое отношение он имеет к Тэллу? – спросил Муций. – Тэлл ведь не красный волк.
– И Тэлл маленького роста, а не большого, – напомнил всем Кай.
– Не могу понять, почему Руф прямо не назвал имени, – сказал Публий, – Уж он-то его знает.
– Помолчите! – прервал их разговор Ксантипп. – Нужно обдумать шаг за шагом. Руф не назвал настоящего имени потому, что не хотел, чтобы слышали охранники. Он боялся, что они могут побежать и предупредить преступника. Руф все еще обеспокоен судьбой отца. Даже тюремные пытки не заставят его навредить отцу. Он, наверное, немало времени провел, обдумывая свое послание к нам. Стражники не могли понять, кого он имел в виду, называя своего врага красным волком, но Руф предполагал, что мы сразу догадаемся. К несчастью, мы не в состоянии этого сделать, и поэтому его слова нам не помогут. Мы в тупике. А теперь дайте мне подумать.
– С ума можно сойти! – выдохнул Муций, и его слова выразили чувства всех мальчишек.
Ему и в голову не пришло, как, впрочем, и никому другому, что разгадка находится прямо за окном. Мальчики уставились на Ксантиппа, ожидая, что на него снизойдет озарение. Но на этот раз даже Ксантипп был озадачен.
На улице становилось темно, от резких порывов ветра громыхали ставни. Полил дождь. Антоний подошел к окну и с удрученным видом выглянул наружу. Вдруг он резко присел и тихо объявил:
– По улице идет Тэлл!
ПЕКАРНЯ
