Рука Джерома поднялась с подлокотника и снова упала.
— Я не уверен, на самом ли деле я что-то слышал.
Марч оглянулся:
— В вашей комнате в ту сторону выходят два окна.
— Да.
— У вас работал приемник?
— Мисс Дэй его включила. Я его не слушал.
— Что там звучало — музыка?
— Там шла музыкальная передача. Я потом посмотрел в программе. А если бы не посмотрел, даже не смог бы сейчас вам сказать.
— Это указывает на то, что вас что-то сильно отвлекало, не так ли? Вы читали?
— Нет. Я… думал о других вещах. — После секундного колебания Джером продолжил: — По правде говоря, мы с мисс Фрейн только что обручились, и мысли мои были полностью заняты моим удивительным счастьем. Боюсь, некоторое время я совершенно не обращал внимания на то, что происходит вокруг меня. Так как сейчас не совсем подходящий момент объявлять о помолвке, был бы весьма признателен, если вы сохраните это в тайне.
— Я очень за вас рад, — искренне сказал Марч. — И у меня нет никаких причин упоминать о помолвке до того, как вы этого пожелаете.
— Что же, дело обстоит именно так — я не знаю, слышал ли я что-нибудь или нет. У меня сложилось впечатление, что да, но поклясться я бы не мог.
— Не могли бы вы рассказать, что происходило, начиная с ухода мисс Фрейн?
— Разумеется. Я поднялся сюда, увидел, что Эбботт и Смит закончили и ушли наверх, и сел вот в это кресло, в котором сижу и сейчас. Мисс Дэй вбежала и устроила сцену. Она замечательная медсестра, но склонна брать на себя слишком много…
Марч прервал его:
— Что вы имеете в виду, говоря «устроила сцену»?
Джером засмеялся.
— Она решила, что я сегодня перенапрягся, отчитала меня за это и приказала отдыхать. Потом включила приемник и ушла делать мне чай.
— Потом она вернулась?
— Да. Она была здесь, когда к дверям подошел Робине.
— Вы знали, что это Робине?
— Да, я слышал его голос.
— Вы слышали, что он сказал?
— Только что он хочет меня видеть. Теперь я жалею…— Он замолчал, нахмурясь. — Знаете, он был расстроен из-за обыска. Мы столкнулись в холле, когда он шел открывать дверь мисс Фрейн, и он спросил меня про обыск. Когда он пришел ко мне, я решил, что он опять заведет эту волынку, а я был не в настроении ссориться. Поэтому я позволил Лоне его отослать.
— Вы не слышали ее слов?
— Нет, только их голоса. Она вышла из комнаты и закрыла дверь.
— Как долго они разговаривали? У вас есть какие-нибудь предположения?
— Не уверен — я на самом деле их не слушал. Помню только, что у меня сложилось впечатление, будто Робине уж слишком большой шум поднимает по этому поводу.
— Вы считаете, что разговор вел Робине?
— У меня было такое ощущение. Послушайте, а почему бы не спросить об этом мисс Дэй? Она-то должна знать.
Марч кивнул.
— Разумеется. Я просто хотел услышать это в вашем изложении. Что произошло после того разговора? Мисс Дэй вернулась?
— Почти сразу же.
— И осталась здесь?
— Нет, она только сказала, что Робине хотел меня видеть, а она объяснила ему, что это невозможно. А потом Ушла за чаем.
— И сколько времени она отсутствовала на этот раз?
Джером обезоруживающе улыбнулся.
— Боюсь, я не имею ни малейшего представления. Именно в тот момент я совершенно забылся.
— Когда мисс Дэй вернулась, она выглядела абсолютно так же, как обычно?
— Нет, она была расстроена, хотя и пыталась это скрыть. Я сразу же заметил — что-то случилось. Лона внесла поднос, поставила его, и я спросил: «В чем дело?» Она подошла, выключила приемник и ответила: «Бесполезно — вы все равно узнаете». «Что случилось?» — повторил я, и она ответила, что Робине покончил с собой.
— Мисс Дэй была расстроена?
— А кто бы тут не расстроился? Она только что с ним говорила. Полагаю, это он убил Генри, но я не могу в это поверить.
Марч подался вперед.
— Послушайте, Пилигрим, вы можете дать мне честный ответ? Насколько я понимаю, Клейтон был порядочным волокитой. Появлялось ли когда-нибудь у вас подозрение, что он проявляет интерес к мисс Дэй?
— Должен сказать, что они едва были знакомы.
— Такие вещи иногда происходят независимо от степени знакомства. Дело в том, что в камине в бывшей спальне Клейтона — теперь ее занимает мисс Силвер — обнаружилось письмо. Его пытались сжечь, но от сквозняка оно улетело в дымоход. Мисс Силвер предполагает, что его написала мисс Дэй.
— Разумеется, по почерку…
— Боюсь, что нет. Текст написан карандашом, с такими неуклюжими прописными, как в детской тетрадке, нет ни даты, ни обращения, ни подписи. В письме говорится: «Мне нужно вас увидеть еще раз, чтобы попрощаться. Вы обещали мне эту встречу. Как только будет безопасно. Я буду ждать, Мне нужно еще раз вас увидеть. Сожгите это».
Джером пожал плечами.
— Ну, знаете, это мог написать кто угодно.
— Так я ей и сказал. — Голос Марча звучал сухо. — Воображение тоже иногда штука полезная, но у женщин оно слишком богатое — они им злоупотребляют.
Джером издал короткий смешок.
— Интересно, сколько всего таких же писем Генри в свое время получил. Должен сказать, единственная оригинальная деталь — это измененный почерк. Женщины обычно не так осторожны, особенно если готовятся к финальной сцене.
— Думаете, так и было?
— Похоже на то.
На мгновение в комнате повисло молчание. Потом Марч спросил:
— Значит, вы никогда не замечали признаков взаимной симпатии между Клейтоном и мисс Дэй?
— Мне такое никогда не приходило в голову. У Генри была такая манера вести себя с женщинами — он на каждую смотрел так, будто по уши влюблен. И, конечно, на них это действовало.
— Вы хотите сказать, что он именно так смотрел на мисс Дэй, и на нее это подействовало?
— Дорогой Марч, он так смотрел на мою тетю Коламбу и на старую миссис Пелл — мать Пелла, — когда ей было почти сто лет, он так смотрел на миссис Робине. И на них это действовало. Не думаю, что Лона в этом случае отличалась от остальных. Но что касается чего-то серьезного, тут я склонен с вами согласиться — у мисс Силвер слишком богатое воображение.
Тем не менее, выйдя из комнаты Джерома и увидев в конце коридора Джуди Эллиот, Рэндал направился ей навстречу.
— Можете сделать для меня одну вещь, мисс Эллиот?
