повешены несколько непродуманно; тем не менее елка показалась им обоим очень нарядной.
Дина нерешительно подошла к Санта-Клаусу, вокруг которого была целая куча украшений, и перевесила его на свободное место. Она потянулась за другой игрушкой, но смуглая рука Моргана накрыла ее руку.
Он впервые дотронулся до нее после приезда домой и поцелуя на пороге, и по ней пробежала чувственная дрожь. Она отдернула руку словно от огня.
— Не убирай, — прошептал он. — Это так чудесно. Знаешь, это первая елка, которую мы наряжали все вместе: у Холли елка всегда была наряжена безукоризненно. Она никогда не позволяла Стивену дотрагиваться до нее.
— А я просто думала, что смогу компенсировать…
Дина не заметила, что Морган старался доказать ей, как необходимо ее присутствие в Кирстен-Вайн- ярдз. У нее вспыхнула старая ревность к Холли.
— Холли всегда умела делать такие вещи. Я никогда не могла конкурировать.
— Черт побери! — Морган зло выругался. — Неужели ты никогда не преодолеешь этих чувств? Я прожил с Холли семь лет. Я был ее мужем, вспомни.
Дина молча кивнула, сникнув под его тяжелым взглядом. Эту обиду ей вряд ли удастся когда-нибудь забыть.
— Дина, а что бы ты сказала на то, что Холли тебя ревновала? — спросил он более спокойно.
— Что?
— Она так же ревновала к тебе, как и ты к ней.
— Я не верю тебе.
Он мрачно смотрел на нее в упор.
— Поверь мне, — сказал он грустно. — Она говорила, что ты всегда больше подходила для этого места, чем она. Ты работала на винограднике и винодельне, интересовалась всем, что говорит и делает Брюс, в то время как ее все это утомляло. Она говорила иногда, что это она приемыш, а не ты. Она считала, что тебя удочерили потому, что были недовольны ею. Она чувствовала себя несчастной потому, что не могла конкурировать с тобой.
— Но она была их родным ребенком. Разве ты не понимаешь? Я так старалась соответствовать.
— Я понимаю, но Холли, очевидно, нет. Мне кажется, она вышла за меня замуж и забрала твоего сына только для того, чтобы занять твое место. Но и это ее не удовлетворило. Она приходила в бешенство, когда читала о тебе в винодельческих журналах и видела тебя на руках у французского графа на фото. Поверь мне. Дина, Холли могла часами бушевать после чтения даже одной строчки, напечатанной о тебе. Она ненавидела сидеть здесь со мной и Стивеном, в то время как ты порхаешь с одного шикарного европейского курорта на другой.
— Трудно поверить, что кто-нибудь, особенно Холли, может ревновать ко мне, — прошептала Дина недоверчиво.
— Ты всегда думала, что Брюс любит Холли больше, чем тебя, но все было совсем наоборот.
— Что?
— Он сказал мне однажды, что ему было гораздо труднее с Холли, чем с тобой, он никогда не мог понять ее или вызвать у нее к чему-нибудь интерес. Он сказал, что чувствовал себя виноватым, что любит тебя больше, и старался загладить перед Холли свою вину. Но ему не удавалось. Это тебя он любил. Дина. Не Холли.
— И все эти годы я думала…
— Ты необыкновенная женщина, когда не даешь своими комплексам ослепить тебя, — сказал он сипло.
Дина почувствовала любовь в его голосе.
— Может быть, ты прав относительно деда и Холли. Я уже не знаю. Во мне все смешалось. Ты перевернул все, во что я верила.
— Пора. Все твои мысли были шиворот-навыворот. — Он положил руки на ее плечи, и Дина съежилась от волнующего прикосновения.
— Спасибо, — сказала она с застенчивой улыбкой.
— Я пережил муки ада из-за тебя. Дина. Когда ты наконец поймешь, что ты не единственная пострадавшая сторона? Я прожил семь лет с женщиной, которая стала презирать меня с той минуты, как поняла, что отобрала меня у тебя. Я хочу забыть прошлое. Все, о чем я прошу тебя, пойти мне навстречу.
Тепло от его рук переполняло ее. Ей стоило больших усилий не показать этого.
— Морган, я.., я так боюсь… — В голосе слышалась предательская дрожь. Она опустила глаза, и пушистые черные ресницы легли на ее бледные щеки, как два темных полумесяца.
— Чего? — спросил он низким голосом. Дина не шевелилась, затаив дыхание. Пульс бешено колотился.
— Быть здесь с тобой.
— Ты хочешь вернуться к Эдуарду? Или ты счастлива здесь?
— Я счастлива здесь. Очень счастлива, — призналась она неохотно, избегая его взгляда.
Она не увидела облегчения, отразившегося на его волевом лице.
— Мне трудно поверить, что ничего не случится и я снова не потеряю все это. Однажды я потеряла тебя и Стивена.
— Ничего не случится, — ответил он мягко, — если только ты перестанешь беспокоиться и начнешь доверять. Мы найдем друг друга снова, Дина. Поверь мне. Дай только время.
— Я.., я не могу поверить. — Она вырвалась из его рук и побежала через комнату к камину, закрыв лицо руками. — Почему ты просто не оставишь меня в покое? — заплакала она в отчаянии. — Разве недостаточно, что мы со Стивеном вместе?
Он быстро подошел сзади, и еще прежде, чем он заговорил, она почувствовала волшебную дрожь от его прикосновения.
— Нет, недостаточно, потому что я знаю причину всех этих препятствий, воздвигнутых тобой между нами.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы оба знаем, чего ты стараешься избежать.
Он повернул ее лицо к себе. Его мощное тело содрогнулось, когда он крепко обнял ее и поцеловал сначала в обращенные к нему губы, потом в изящную ямочку на шее. Он встал на колени и нежно поцеловал ее грудь. Дина закрыла глаза, чтобы не видеть его, но его поцелуи все равно имели невероятную власть над ней. От его свежевыбритого лица пахло лосьоном, смешанным с запахом кожи. Тело готово было поддаться магнетизму, в то время как разум все еще пытался сопротивляться.
— Пожалуйста, отпусти меня. Я хочу спать, — сказала она, отталкивая его.
— Я тоже, — ответил он с хитрым блеском в глазах. — Наконец мы договорились.
— О, я не имела в виду… — сказала она запинаясь.
— Конечно, имела, дорогая. — Он улыбнулся ей такой вызывающей белозубой улыбкой, что сердце ее зашлось.
Он снова прижался к ее губам в долгом, глубоком поцелуе, а ее желанное тело заключил в стальные объятия. Она уперлась ему в плечо, чтобы оттолкнуть. Моргана рассердило ее сопротивление, и Дина почувствовала, как он грубо притянул ее к себе.
Его поцелуй доставлял муку и экстаз одновременно. К своему ужасу. Дина обнаружила, что отвечает ему помимо воли. Раскаленные угли прежнего знакомого желания разгорелись вновь. Сердце тяжело билось.
Губы к губам, тело к телу, и ненависть прошла, уступив место острому до боли желанию, все эти годы глубоко спавшему в ней. Она горела нетерпением снова испытать любовь, которую однажды когда-то испытала с ним.
Она сделала еще одну слабую попытку освободиться, но он взял ее на руки и понес в ту часть дома, где теперь находились его комнаты. Ее голова лежала у него на груди, темные волосы спускались ему на плечи. Она слышала бешеное биение его сердца и неровность дыхания. Она прижалась к нему, страшась и желая.
