— Нет, не сейчас.
— Ладно. Вы идете, Оверхольц? А где Тэйлор?
— Он сказал, что ему слегка нездоровится, и ушел как только герр капитан включил двигатель Маншенна. И я должен посмотреть, все ли в порядке с ускорителем.
— Ну ладно. Тогда я с вами обоими увижусь позднее.
Предоставленный самому себе, Кэллегэн произвел несколько мелких коррекций. Затем ему уже нечего было больше тут делать, но все-таки он с отвращением отстегнул ремни и подтащил свое почти невесомое тело к перилам лестницы. Он знал, что в случае необходимости включатся сигналы тревоги и лишь в одном случае из миллиона может произойти какой-либо инцидент, но тем не менее все это ему не нравилось: в первый раз в жизни он бросал кабину управления.
Он спустился по центральной шахте и прошел мимо салона, откуда доносились голоса. Он еще не хотел присоединиться к компании: он хотел посмотреть, что делает Оверхольц.
На мостике, где был установлен двигатель Маншенна, Кэллегэн остановился. Подумал и открыл дверь. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы преодолеть головокружение, появившееся при одном взгляде на систему сложных, непрерывно вращающихся роторов, и он не сразу заметил, что Оверхольц обращается к нему.
— Я не могу с этим примириться! — протестовал Оверхольц. — Вы должны были постучать.
— Вовсе нет, доктор Оверхольц. Я командир этого корабля.
— Прекрасно. Вы, стало быть, здесь хозяин. А что вы понимаете в этом?
Кэллегэн мельком взглянул на сложную систему вращающихся роторов и тотчас же отвернулся.
— Не так много, как вы, — признался он, — но достаточно для того, чтобы пустить их в ход и остановить.
— Простой водитель автобуса! — проворчал ученый. — Но поскольку вам все равно рано или поздно придется узнать, то лучше вы узнаете от меня, Оверхольца, чем от этого дурака Брента или кретина Тэйлора. Вы видите, что я делаю?
Кэллегэн посмотрел на маленькую машину из зубчаток, поставленных под странными углами, которую собирал Оверхольц.
— Можно сказать, что это соединение Кревшоу. Но Брент мне сказал, что у нас его нет.
— На этот раз он сказал правду. Это соединение Оверхольца!
— Для чего оно?
— А для чего соединение Кревшоу?
— Оно управляет темпоральной прогрессией, для того чтобы корабль мог продолжать ускорение, теряя свою реактивную массу, в то время как работает двигатель Маншенна.
— Правильно, но не совсем. Вы знаете, что произошло с первыми пропавшими межзвездными кораблями?
— Предполагают, что их пилоты плохо понимали принципы работы межзвездного ускорителя, продолжали ускорение и терялись во времени. Ларсен пытался путешествовать во времени с соединением ускорителей, построенном по собственным чертежам, и не вернулся. Старински после опыта Ларсена доказал, что путешествие во времени невозможно.
— Дурак! Все они дураки. Мой молодой друг, когда я заработаю с помощью той детской игрушки достаточно денег, я построю машину, которая увезет меня не в варварское прошлое, а в будущее. В будущее, вы слышите? В эру, когда гений Оверхольца будет оценен.
— Это будет неплохо для всего мира. Но что, в сущности, делает ваша машина?
— Она делает деньги! — рявкнул Оверхольц: — Деньги, которыми я должен делиться с идиотами. Деньги, которые должны были бы служить только для питания моего гения! А теперь уходите!
— Вы мне приказываете?
— Полегче, Оверхольц, — раздался позади голос Брента, и они оба, услышав его, резко повернулись.
— Бродите и шпионите, — яростно заворчал ученый. — Шпионите и выслеживаете… И зачем я доверил свою судьбу… — Он запутался в словах и забормотал что-то неразборчивое.
— Пошли, Кэллегэн, — продолжал Брент. — Он совершенно безобиден, уверяю тебя.
— Я его не переношу!
— Откровенно говоря, — сказал Брент, понижая голос, — и я тоже. Но он нам нужен. Потом я объясню тебе. Пошли, пусть он занимается своими игрушками.
— Мне это не нравится. Я здесь капитан корабля, и как командир отказываюсь разрешать… сумасшедшему заниматься соединением ускорителя.
— Не обращай внимания, говорю. Он знает об этих штуках больше, чем мы, навигаторы. Пошли.
— Мне это не нравится.
— Ну ладно, сам напрашиваешься. Ты числишься в регистре как командир, но хозяин — я.
— В космосе это ровно ничего не значит.
— Не значит? — пробормотал Брент. — Вот как?
Он вынул из кармана свисток и резко свистнул. Прежде чем Кэллегэн понял, что происходит, он почувствовал, как ему в поясницу уперся ствол пистолета, и услышал за спиной незнакомый голос:
— Стреляю, патрон?
— Нет, Гримс, ни в коем случае. И как только подойдут твои гориллы, наденьте на него наручники и отведите в кабину. Заприте и поставьте у двери стражу.
— Будет сделано, патрон.
— Бунт! — выкрикнул Кэллегэн. — Ты поплатишься за это, Брент. Ты, может, и богат, но Служба богаче. Если я не убью тебя раньше, они расщиплют тебя на мелкие кусочки.
— Уведи его, Гримс, — проворчал Брент. — Я еще увижусь с тобой, Красный Сеттер!
— Убирайтесь все! — взревел Оверхольц. — Буду я когда-нибудь спокойно работать на этом проклятом корабле?!
Первой нанесла визит Кэллегэну в его комфортабельной тюрьме девушка, Вега Фрейн. С одной стороны, Кэллегэн был счастлив увидеть ее. С начала своего заключения он не видел никого, кроме молчаливого угрюмого стража, приносившего еду. Да, он был рад, однако ее присутствие в каюте вызывало ощущение гусиной кожи и заставляло волосы на затылке щетиниться.
— Что вы такого сделали? — спросила она.
— Я? Вы хотите сказать, что сделал Брент? Вы понимаете, что его могут обвинить в мятеже? И что это грозит ему пожизненным заключением?
— Он человек влиятельный.
— Брент? Влиятельный? Ну уж! Я знал его, когда он был всего лишь мерзким крысенком, и его нужно было силой заставлять принимать душ.
— Вот за это он вас и ненавидит, Кэллегэн. Это одна из причин. Он пугает меня, а я вообще-то не из трусливых. Я удивляюсь, что он позволил мне навестить вас. Когда я его об этом попросила, он просто ответил: «Пожалуйста, милочка. Может, это станет началом дружбы между вами, а то и чего-нибудь большего». И засмеялся в своей отвратительной манере…
— Он попросил вас прийти, потому что от вас у меня мороз по коже, и он это знает.
Девушка улыбнулась, и ее обычно угрюмый рот стал красивым.
— И вы держитесь от меня как можно дальше… Мы квиты: у меня от вас такие же ощущения. Но я боюсь, Кэллегэн. Я тоже чувствую себя пленницей. Я должна обедать и завтракать с ними, и они — я имею в виду Тэйлора и Брента — смотрят на меня, как на какой-то образец, экспонат, в том смысле — сколько она стоит? Оверхольц совершенно безумен. А этот отвратительный Гримс — он тоже ест с нами — напоминает мне гориллу, которая только и мечтает утащить меня в джунгли… Ах, Кэллегэн, вы внушаете мне отвращение — видимо, вопрос химизма или еще чего-нибудь, — но вы единственный мужчина на борту.
— Каким образом вы затесались в эту подозрительную компанию?
— Через университет. Брент запросил, не знают ли они археолога, хорошо знакомого с культурой симпатов на Трегге и согласного участвовать в одной из экспедиций. Декан потом сказал мне, что Брент упирал на пол и цвет волос археолога. Он обещал Бренту, что не скажет никому об этом его специальном
