услышала долгожданный голос — такой знакомый и родной. Крик Катберта эхом отразился от стен ущелья и, тысячекратно усилившись, прогремел по всему каньону из конца в конец.
— Хватайся за ремень! Джиллиан, сзади! Хватайся за ремень!
17
До конца дней своих Джиллиан будет вспоминать эти несколько часов, — когда река Санто- Беньо ярилась и бушевала в каньоне, «даря» невольным участникам катастрофы мгновения леденящего страха и не менее бурной, ослепительно-яркой радости.
Хуже всего молодой женщине пришлось сразу после того, как Катберт поднял ее на борт вертолета. Едва отдышавшись, она прокричала Чарли, перекрывая рев винта:
— Твой отец там, внизу!
Чарли оторвался на миг от панели управления — и Джиллиан успела-таки прочесть в его глазах неизбывную муку и боль.
— Катберт сказал, он за тобой туда отправился. Пытался застрелить тебя.
Молодая женщина молча кивнула. В горле у нее намертво застрял комок.
— Это я виноват, — покаянно выдохнул он.
Донован-младший отрешенно глядел на переднее стекло в дождевых разводах, в то время как руки и ноги его машинально производили все манипуляции, необходимые для управления вертолетом.
— Это я его довел. Отец с ума сходил от тревоги за нас с Натали. Это я заставил его думать, будто ты… будто мы с тобой…
— Нет! Ты тут ни при чем! — Подавшись вперед, Джиллиан встряхнула его за плечо. — Ты ни при чем, говорю тебе! Я все расскажу, но позже… когда мы его отыщем. — Пальцы ее непроизвольно сминали влажную ткань его рубашки. — Возможно, Юджин еще жив… Может статься, мы его найдем…
Но, не успела она прокричать слова утешения, как Катберт отрицательно покачал головой. И сын Юджина облек в жестокие, расставляющие все точки над «i» слова то, чего не смог произнести вслух его спутник.
— У него нет и не было ни малейшего шанса. — Чарли скрипнул зубами. — И я не могу отправиться на розыски тела прямо сейчас. Необходимо вернуться на плотину и убедиться, что она выстоит. Если нет, то мой прямой и первоочередной долг — эвакуировать людей с ранчо, позаботиться о безопасности Натали.
Плотина! Джиллиан судорожно мяла в руках край тонкого, серебристо-серого одеяла, что набросил на нее Катберт. Фиолетовые глаза расширились от ужаса.
— А как же трещины? Выходит, ты не зря насчет них беспокоился? Выдержат ли они напор воды?
Невероятно, но Катберт широко ухмыльнулся. В уголках губ пролегли складки усталости и напряжения, но в общем и целом улыбка вышла вполне убедительная. Тем паче, что в серых глазах отчетливо блеснули озорные искорки.
— Ага, с помощью подъемного крана стоимостью в пятнадцать миллионов долларов!
Судорожно сглотнув, Джиллиан откинулась к спинке кресла. Ее чересчур живое воображение тут же заработало на полную катушку. Документалистка уже видела, — ясно, словно наяву, — как трещит по всем швам гигантская конструкция, как со скрежетом и грохотом проседает бетон. После того, что ей довелось пережить в каньоне, молодой женщине не стоило особых трудов вообразить ужас жителей Санто-Беньо в тот миг, когда на них с грохотом обрушится ревущая водяная стена.
Джиллиан облегченно перевела дух лишь тогда, когда вертолет, поднявшись над ущельем, обогнул горный хребет, и впереди, тускло поблескивая в струях дождя, воздвиглась плотина реки Санто-Беньо. Величественная дугообразная громадина приняла на себя удар водной стихии — и отбросила ее назад.
Мутный поток ярился и бушевал, как безумный, перехлестывая через бетонную стену, сдирая остатки лесов. Из бурлящего водоворота торчала лишь «стрела» гигантского крана.
Джиллиан завороженно оглядела сверху эту внушительную картину, отчаянно сожалея о том, что не сумеет «увековечить» ее на пленке. Кажется, все на свете отдала бы за работающую кинокамеру! Вертолет опустился на парковочную площадку, и Джиллиан выпрыгнула на землю вслед за Катбертом. На краю каньона собралась целая толпа: люди наблюдали, ждали, комментировали. С замирающим сердцем молодая женщина присоединилась к ним.
Но вот вода словно смирилась с поражением. Бурлящий водоворот постепенно стихал. И вот, наконец, воцарилась гробовая тишина.
Казалось, прошла целая вечность. Первым нарушил молчание Катберт.
— О'кей, ребята. Вода начинает спадать. Мы приоткроем шлюзы на четверть. Итак: пропускная способность — сорок кубических футов в секунду. Это смягчит последствия в низовьях реки.
Неискушенной Джиллиан эта баснословная цифра, — сорок кубических футов в секунду, подумать только! — показалась просто невероятной. Но, судя по одобрительному гулу, что поднялся над толпой, Катберт опять попал в самую точку. Надо думать, шлюзы, открытые на четверть, непременно спасут ситуацию! А инженер, словно подслушав ее мысли, обернулся к Джиллиан, и она с радостью убедилась, что серые глаза любимого торжествующе сияют.
— Ура! Получилось! Мы победили реку!
Улыбаясь, молодая женщина покачала головой.
— Это все — твоя заслуга. Это ты — победитель.
— Ты побудь пока здесь, хорошо? Не подходи к плотине, пока уровень паводковых вод не понизится. Я скажу, когда опасность минует. — В серых глазах заплясали смешливые искорки, — и напряженной серьезности как ни бывало! — Если тебя понадобится еще раз спасать с дерева или со скалы, у меня же сердце не выдержит!
— Мое, кажется, тоже!
Катберт поцеловал ее на прощанье, — долгим, страстным, по-хозяйски основательным поцелуем, — и возвратился к рабочим.
Вздохнув, Джиллиан проводила любимого взглядом. Вот он поднялся по ступенькам крыльца, вот за ним захлопнулись двери административного здания… Молодой женщине отчаянно хотелось пойти вместе с ним, своими глазами увидеть, что будет дальше. В голове у нее уже складывался некий визуальный образ, некая последовательность кадров для будущего проекта…
Можно будет задействовать кадры из документальных фильмов тридцатых и сороковых годов. Показать, как возводились первые плотины, вроде громадины Гувер-Дам в Неваде, на водохранилище Лейк-Мед, или «Голодная лошадь» в Монтане… На основании документов воссоздать историю их ремонта и усовершенствования в течении лет… Сделать акцент на самоотверженных усилиях современных инженеров адаптировать устаревшие сооружения к новым технологиям, новым стандартам и требованиям по защите окружающей среды. А ключевой темой станет сотрудничество человека и стихии, попытка «договориться» с природой к обоюдной выгоде…
Но тут Джиллиан заметила Чарли Донована, что одиноко стоял рядом с серебристо-бордовым вертолетом, и мысли ее тут же приняли иной оборот. Порыв творческого вдохновения угас сам собой, чтобы воскреснуть при иных, более благоприятных обстоятельствах. А сейчас речь идет о человеческих жизнях… о драме, круто изменившей жизнь целого семейства. Молодая женщина всей душою сочувствовала осиротевшему Чарли. А тот потоптался еще немного под широкими лопастями, и решительно полез в кабину.
Летит искать отца, тут же поняла Джиллиан. Побледневшее лицо его казалось мрачным и отрешенным, движения — судорожными и резкими, точно у плохо отлаженного механизма.
Невзирая на весь тот смертельный ужас, что ей довелось пережить по вине Юджина, молодая женщина отлично понимала, как тяжко приходится его сыну. Понимала — и сострадала его боли. Совсем недавно, какие-то несколько месяцев назад, ей довелось пережить утрату столь же невосполнимую. Джиллиан не тронулась с места, не попыталась остановить Чарли. Будет еще время рассказать Доновану-младшему о том, что произошло среди развалин, открыть тайну исчезновения его матери…
И время для разоблачений и признаний пришло очень скоро. Собственно говоря, тем же вечером.
Смертельно-усталый, осунувшийся, едва волоча ноги, Чарли вошел в кафе «Три ковбоя». Натали поддерживала мужа под руку. Она-то и углядела в углу Катберта с Джиллиан.
Две женщины долго глядели друг на друга через весь зал, через столы, заставленные грязными
