— Делия… — растерянно повторил он.
Ему хотелось оправдаться, извиниться перед ней, она это чувствовала. Даже в подобной ситуации проявлялась его привычка юриста раскладывать все по полочкам.
— Зачем вы это сделали? — строго спросила она, продолжая оставаться в его объятиях.
— Хотел остановить вашу истерику. Вы испугали ребенка. — Нолли действительно расхныкалась, услышав панические нотки в ее голосе.
Делия закрыла глаза, потерла подбородок и подумала, что повела себя как последняя дура.
— Отлично вы придумали. По крайней мере, ваш метод сработал. — По ее губам скользнула улыбка. Необходимо было обернуть неловкость в шутку.
— Я подумал, что так будет лучше. По сравнению с пощечиной, — ответил он, обрадовавшись ее реакции.
Она открыла глаза и увидела, что встревоженное выражение так и не исчезло с его лица.
Больше на нем не было написано ничего: ни страсти, ни восторга, как ей бы хотелось.
— Я пережила настоящий шок. Если бы вы сказали мне заранее, что собираетесь впустить в дом собаку, мне удалось бы справиться со страхом…
Положение, в котором она оказалась, начинало ее раздражать. Он все еще стоял рядом, не убирая рук, как будто она была не способна стоять на собственных ногах.
— Просто этот пес с-слишком большой, пробормотала Делия.
Джонатан вздохнул с облегчением. Их отношения вернулись к прежним.
— Чем крупнее собака, тем безобиднее, — сказал он.
— Чем крупнее собака, тем крупнее ее зубы, — заметила Делия. — А что это за порода?
— Доберман.
— Доберман… — еле слышно повторила она.
— Простите меня. Я, конечно, должен был вас подготовить. Совсем забыл, что на первый взгляд Робби может выглядеть устрашающе. На самом деле пес очень дружелюбен.
— Так говорят все собачники. До тех пор, пока их любимцы не вонзят в кого-нибудь свои клыки. — Она тряхнула головой.
По ее тону можно было понять, что с ней происходило нечто подобное.
— Нет, правда, он вполне дружелюбен. К тому же ему уже девять лет. Для собаки — возраст приличный. Он умен и не станет ни с того ни с сего кусаться, — заверил Джонатан.
— Остается только поверить в это. — Делия улыбнулась.
Ему следовало усадить эту женщину на стул.
Приготовить ей крепкого чая. Но держать ее в своих руках доставляло ему истинное удовольствие. От нее потрясающе пахло.
— Этот пес принадлежал моей жене… — Его голос резко оборвался. Как давно он не произносил вслух этого слова! — Ей подарили его на Рождество. Маленьким щенком.
— Значит, она оставила собаку вам? — Делия спросила об этом с сочувствием, понимая, что уход за домашними животными требует и сил, и времени, не говоря уж о деньгах.
— Выходит, что оставила… — ответил он обреченно, вспомнив в который раз, как в тот страшный день Линда, отправляясь с ребенком к доктору, сказала, прежде чем захлопнуть дверцу машины: «Робби мы с собой не берем. Пусть составит тебе компанию, будет не так скучно…»
— А как давно она ушла от вас? — спросила Делия.
— Что? — переспросил Джонатан. Он выглядел так, словно находился в другом измерении. — Ах, да! — Наверняка она думала, что Линда развелась с ним. — Прошло уже восемь с половиной лет. Восемь с половиной лет…
Делия осторожно коснулась ладонью его щеки.
— А вам не кажется, что оставлять собаку было ошибкой… — Она резко замолчала и отстранилась от него. Ее щеки зарделись от стыда. — Простите… Забудьте об этом.
Джонатан удержал ее руку.
— Все в порядке. Присядьте…
— Д-да. Спасибо.
Он улыбнулся, хотя она и обидела собаку Линды. Смягчающим обстоятельством в данном случае было то, что эта женщина пережила сильный испуг, не отдавала отчет своим словам, к тому же не знала его историю. Но, если бы Джонатан поведал ее прямо сейчас, ей стало бы еще хуже. Она смутилась бы, совершенно растерявшись. Следовало просто улыбнуться ей, Линда только одобрила бы это.
— Вот стул. Сейчас я налью вам немного виски.
— Спасибо, нет, не стоит беспокоиться. — Делия покачала головой.
— Вы не пьете?
— Не пью виски. — Она уставилась на входную дверь. — А пес не сможет войти?
— Думаю, что нет, если в мое отсутствие его не научили пользоваться дверными ручками. — Видя, что шутка не произвела на нее ни малейшего воздействия, он склонился над новой знакомой и обеспокоенно заглянул в ее глаза. — Вы так сильно боитесь собак?
— Маленьких не очень, — ответила Делия, машинально потирая старый шрам над коленом.
Наверное, это был какой-нибудь терьер, решил Джонатан. Такие хватают жертву и долго не разжимают челюсти.
— Я уверяю вас, что Робби не кусается. Но на всякий случай закрою на ключ заднюю дверь.
Просто, чтобы вы чувствовали себя спокойно в мое отсутствие.
— В ваше отсутствие? — встрепенулась Делия.
Она избегала встречаться с ним взглядом, потому что была взволнована поцелуем и чувствовала, что сказала лишнее. Но теперь резко подняла голову. — А куда вы уходите?
Как легко с ней справиться: стоит лишь впустить Робби и выписать ей чек, и она исчезнет быстрее, чем можно было ожидать! — подумал Джонатан.
— Я собираюсь перенести ваши коробки и загнать машину в гараж.
Он прошел к задней двери и запер ее, но ключ не оставил в замочной скважине, а предусмотрительно на всякий случай положил в карман.
Она сидела так же напряженно, испуганно следя за его движениями. Нет, выгнать ее в таком состоянии, воспользоваться ее слабостью он не мог.
Нолли, уставшая от недостатка внимания, продолжала обиженно хныкать. Делия, внезапно очнувшись, подскочила к стульчику, расстегнула закрепляющие ремешки и взяла ее на руки.
— Радость моя, ты проголодалась? Прости меня, пожалуйста.
Джонатан тихо вышел. Смотреть на мать с младенцем было невыносимо. Разбирая в гараже коробки, он то и дело возвращался мыслями к Делии и ее малышке. Почему отец Нолли не жил с ними? Что с ним стало? Поддерживает ли тот хоть какие-нибудь отношения с ней?
Но почему, черт побери, все это интересовало его, Джонатана Брендли? Один поцелуй ничего не мог значить. Ровным счетом ничего. Делия являлась лишь временной помехой в его одинокой жизни. И должна была исчезнуть из нее.
Малышка Нолли усердно расправлялась со своей кашей. Делия все еще не могла унять дрожь, ее руки продолжали трястись. Что же привело ее в большее волнение — внезапное появление пса или поцелуй его хозяина? На этот вопрос она не смогла бы ответить.
Напавшая на нее в детстве собака оставила, по сути, незначительный след в ее жизни — шрам на ноге, который почти рассосался со временем. Оуэн же тяжело ранил душу. Что же означала ее реакция на поцелуй Джонатана Брендли?
Одно из двух: или душа уже исцелилась, или ее хозяйка не сумела извлечь урок из собственного плачевного опыта.
— Неужели я вела себя, как истеричка? Ты тоже так считаешь, Нолли? — Девочка улыбнулась в ответ, будто понимала, о чем ее спрашивают. — Значит, ты находишь ситуацию смешной, не так ли? — Она пощекотала ее по животу, и та рассмеялась, широко открыв рот. Только сейчас Делия заметила это чудо — на верхней десне ребенка красовался маленький белый зуб. — Так вот почему ты такая веселая! Солнышко мое! — Она услышала шум за спиной и обернулась.
