Внезапно Маргарет увидела низкую деревянную скамейку, вкопанную под купами роскошных деревьев. Такой пейзаж мог быть в окрестностях старинного датского замка. Сердце женщины затрепетало. Она снова, в который раз за этот день, вспомнила родной Орхус, беззаботные студенческие дни, свидания, невинные поцелуи с милым Арнольди.
Да, наверное, семейство Бокерия содержит целую армию садовников, чтобы поддерживать всю эту красоту. Раз денежки есть, отчего бы их ни тратить на украшение усадьбы, подумала Маргарет.
Гаражи оказались за теннисными кортами; их красные крыши гармонировали с бездонным, голубым небом. От этого сочетания цветов поднималось настроение.
Раритетный экземпляр «ламбарджини» лазоревого цвета стоял у открытых ворот левого гаража. Маргарет на расстоянии наблюдала, как Рикардо ахал и охал, бегая вокруг престижной красавицы, трогая ее сверкающую поверхность, щупая новенькие шины.
Федерико не отставал от племянника и тоже восторгался роскошным автомобилем, как будто только что увидел его. Усевшись за руль и с большим удовольствием то включая, то выключая двигатель, он показывал мальчику какие-то кнопки, рычаги. Оба были счастливы.
Да, Карен вляпалась в интересную историю, родственнички покойного мужа оказались весьма состоятельными людьми. И, честно говоря, теперь уж было совсем не понятно, какая такая причина заставила Мануэля покинуть родительский дом, этот рай, эту сказку?
Понятное дело, братья Мануэль и Федерико — холодные властные натуры. Эгоисты, каких поискать. А эгоисту ничего не стоит наплевать на близких, на традиции, на родной дом, и умчаться в неизвестном направлении. Но подобные типы не вырастают сами по себе, словно трава у дороги. Такими гнусными их воспитывает семья, окружение. Но почему отец Мануэля и Федерико, Бартоломео Бокерия, показался ей пару часов назад таким дружелюбным, да и хозяйка дома, Камилла, тоже?
Стоп. Это не мое дело, совершенно не мое, сказала самой себе Маргарет. Конечно, испанские родственники и их штуки-дрюки касаются только Карен. Пусть она и распутывает прошлые семейные тайны.
О Господи, в ту самую минуту, когда Магги бросила взгляд на «ламбарджини», она увидела, что Федерико, этот мужлан и кобель, смотрит на нее безотрывно. Взгляд его пронизывал до костей. Не может она доверять господам Бокерия, не может! И от Федерико, так запросто обаявшего дурашку Рикардо, ее просто тошнит!
Глава 3
В гостиной царила идиллия. Спокойная, умиротворенная Карен мило разговаривала со свекровью, часто улыбаясь теплой, почти детской улыбкой. Иногда женщины прикасались друг к другу. Маргарет заметила, как Камилла ласково поправила на виске сестры платиновую прядь волос.
Слава Богу, подружились. Налицо теплые родственные отношения, подумала она. Но внутреннее напряжение не покидало ее. Не странно ли это?
Сколько раз в их жизни бывало так: простодушная Карен открывала свое сердце первому встречному, люди казались ей добрыми, прекрасными, а потом наступало разочарование, иллюзии рушились, как карточные домики, и ей, Маргарет, приходилось собирать сердце доверчивой сестры по кусочкам, словно разбитую вазу.
Это было и в детстве, и когда они стали подростками, и в студенческие годы тоже. Люди часто буквально играючи втирались в доверие к наивной девушке. Но сейчас был другой случай, совершенно другой. Она со своим ребенком находилась на территории семьи сеньора Бокерии, положение могло быть очень опасным.
Рикардо подбежал к матери, его распирали впечатления от бассейна и автомобилей.
— Мама, мама, здесь так здорово! — затараторил мальчик. — Бассейн как пять наших, школьных! А «ламбарджини»! Такая классная машина!
Маргарет остановилась в дверях, слушая «отчет» племянника, и в этот момент услышала, как Федерико тихо шепнул ей на ухо:
— Улыбайтесь, миссис Верн. Мои родители могут подумать, что они вам не нравятся, у вас кислое выражение лица. Это не дело. Помните уговор: мы — цивилизованные люди.
Несмотря на присутствующий сарказм, в его словах все же звучала искренность. Ах, он считает, что может уже диктовать ей правила поведения... Бесстрашно и жестко Маргарет ответила, тоже шепотом:
— Никто не может мне приказывать, что я должна делать, сеньор Бокерия. Тем более вы. Запомните это.
Она отошла от дверного косяка, к которому минуту назад прислонилась, и проследовала в гостиную, сознавая, что сейчас мужское эго Федерико уязвлено. Поэтому Маргарет сочла своим долгом, взглянув на Камиллу и Бартоломео, проявить вежливость, благодаря этим их за гостеприимство.
— У вас — прекрасный дом.
— Спасибо, моя дорогая, — ласково улыбнулась Камилла. — Я понимаю, вы для Карен, когда Мануэль умер, стали опорой во всем.
Маргарет хотела, проявив любезность, сказать в ответ что-нибудь милое, ничего не значащее, но, заглянув в глаза матери Мануэля, поняла, почему Карен так по-доброму, доверчиво разговаривала со свекровью. В глазах Камиллы жили боль, страдание и светилась надежда. Жена умершего сына и ее сестра поймут и даже полюбят ее.
Миссис Верн уселась рядышком с Камиллой.
— Ну какой я стала опорой? Помогала, чем могла. Опора — это сильно сказано. После вашего письма я поняла, как важно для моей сестры приехать к вам сюда. А Рикардо просто необходимо было познакомиться с дедушкой и бабушкой.
Камилла, слушая Маргарет, кивала и любовалась мальчиком.
— Как жаль потерянное время, — проговорила она, вздохнув. — Обидно, что все восемь лет я не знала и не видела своего прелестного внука.
— Ничего, теперь Карен и Рикардо здесь. Все только начинается, — раздался голос Федерико за спиной Маргарет. Его теплое дыхание коснулось ее шеи. Она вздрогнула. — Впереди у вас много солнечных дней и времени, чтобы все поправить.
Его интонации звучали проникновенно, даже нежно. У бассейна и гаражей с ней будто разговаривал другой человек. Как это возможно? Он что — хамелеон? — подумала Магги.
А еще она как-то нервно напряглась, все выглядело странно, очень странно. Если семейный разрыв произошел из-за того, что Мануэль женился не на испанке, тогда почему же сейчас семейство Бокерия встречает подданную Датского королевства с распростертыми объятиями? Что-то здесь не стыкуется. Маргарет в душе никак не могла успокоиться и понимала, что ни на минуту не должна терять бдительности.
В гостиной появилась горничная Аинка. Приветливо кивнув миссис Верн, она пригласила гостью посмотреть отведенную ей комнату.
В коридоре под ногами мягко пружинил темно-синий палас, на стенах висели дорогие хрустальные бра, керамические кашпо с густыми ампельными растениями. Маргарет отметила, как замечательно выглядят цветы. Их листья были различных зеленых оттенков — от светло-салатового до темного, малахитового. Да, умеют эти Бокерия жить! У них даже комнатные растения смотрятся как произведения искусства.
Горничная показала ей уютную комнату. В следующей по коридору комнате поселили Рикардо, а за ним — Карен.
— Госпожа Верн, вы помните, что через два часа вас снова ждут внизу? — заботливо напомнила горничная.
Предполагалось, что сестры отдохнут, потом переоденутся и спустятся в столовую к восьми вечера, к парадному обеду. Рикардо за взрослый стол не позвали. Перед сном ребенку предстояло выпить чай прямо в комнате. А пока Федерико предложил племяннику искупаться в бассейне, и мальчишка с восторгом согласился.
В доме установилась полная тишина. Маргарет в ожидании обеда улеглась на массивную двуспальную кровать и дала простор своим мыслям. Потом все-таки встала, подошла к широким стеклянным дверям, ведущим на балкон.
Богатая спальня с великолепной мебелью была выдержана в пастельных тонах. Беззвучно работал
