Геракл.
В засушенном виде…»
«Уж лучше Спиноза», – невозмутимо ответил Снегирев, к тому времени все еще пребывавший в блаженном неведении относительно специфики работы уголовного розыска и находившийся под впечатлением последней сессии, где он блистал, как олимпийский бог.
«Философ, значит, – с ударением на последнем слоге определил Тесленко и хитро сощурился. – Ну- ну…»
Значение этого «ну-ну» Снегирев осознал довольно скоро…
Сегодня Тесленко был мрачнее грозовой тучи. Буркнув что-то в ответ на Мишкино приветствие, он сел за стол и принялся бесцельно перекладывать с места на место ворох бумаг.
Мишка скромно помалкивал, хотя его так и распирало желание побыстрее доложить результаты своих архивных изысканий.
Наконец капитан перевел взгляд на розовое от возбуждения лицо практиканта.
– Ну? – недовольно буркнул он.
– Тут я маленько в архиве покопался… – начал с важным видом Мишка, небрежно листая пухлую папку с выцветшей надписью.
– У тебя что, других забот мало?
– Хватает, – солидно подтвердил Снегирев. – Но, я думаю, вам следует посмотреть вот на это…
Он передал папку Тесленко.
– Ах, ты еще и думаешь, – съехидничал капитан. – Приятно слышать, – добавил: – Философ…
Тесленко прочитал первые страницы дела, которое подсунул ему практикант:
– «Убийство главного инженера хлебозавода Зарубина и его жены…» Послушай, на кой ляд мне эта археология?
– И еще одно дело, – невозмутимо положил на стол капитана вторую папку Снегирев. – Тоже заслуживает самого пристального внимания.
– Объясни, – решительно отодвинув папки в сторону, сказал Тесленко. – Если можно, покороче.
– Ладно, – согласился Снегирев. – Дело в том, что эти два преступления имеют один «почерк».
– Ювелир Сорокин… – Тесленко заглянул во вторую папку. – «Вооруженный грабеж. Убиты: ювелир, его жена и домработница…» Ну и что?
– Как – что? – загорячился Мишка. – Вы посмотрите, посмотрите внимательно! В квартирах
Зарубиных и ювелира были найдены окурки. Вот фотографии. Окурки были оставлены бандитами.
Доказано. Но главное, на что почему-то не обратили тогда внимание, – прикус на фильтре во всех случаях аналогичен! Я сравнил.
– Криминалист… – В голосе капитана звучал сарказм. – Ты закончил?
– Нет! – Разгоряченный Снегирев ткнул пальцем в одну из фотографий из дела ювелира Сорокина. – Сейф в квартире ювелира был вскрыт точно таким же образом, как и в магазине! Вот!
– Послушай, Михал Иваныч, тебе какое дело поручено расследовать?
Вежливое обращение капитана не сулило Мишке ничего хорошего.
– Занимаешься Валетом и Щукой, так и занимайся. Не лезь в чужой огород. Усек?
– Я и не лезу…
Мишка покраснел от обиды, как вареный рак.
– И, кстати, я еще не закончил. В квартире Зарубиных экспертам удалось «срисовать» отпечатки пальцев.
Очень неважные, и по тем временам практически непригодные для идентификации. Я попросил экспертов проверить на нашей новой аппаратуре, и вот что из этого вышло…
Снегирев, не глядя на своего начальника, положил перед ним листок бумаги.
– Заключение экспертов… – Тесленко прочитал и неожиданно почувствовал, как его захлестнула горячая волна. – Валет и Кривой?!
– Так точно, товарищ капитан, – официально ответил Снегирев, хмуро глядя мимо Тесленко.
– Миша, извини, я был не прав.
Тесленко протянул Снегиреву свою широченную ладонь.
– Ладно, не дуйся, – сказал он миролюбиво. – Держи пять.
Мишка, какой-то миг для вида поколебавшись, крепко пожал руку капитана.
– Да, брат, это, я тебе доложу, бомба. – Тесленко пристально посмотрел на Снегирева. – Это все?
– Почти.
– Что еще ты откопал?
– Есть у меня одна версия… – Снегирев заколебался. – Не знаю, насколько она правдоподобна…
– Ну-ну, – подбодрил его Тесленко.
– Бандиты при грабеже квартиры Зарубиных допустили промах. Так уж вышло, что остался свидетель, малолетний сын Зарубиных. Он был ранен.
– Его опрашивали?
– Да. То есть, не совсем так… Мальчик был в шоке, его долго лечили. Следователь, по настоянию врачей, не рискнул детализировать обстановку грабежа до полного выздоровления мальчика. Сына Зарубиных не стали расспрашивать о грабителях, чтобы не травмировать мальчика.
– А потом?
– Потом дело просто сдали в архив. «Висяк»…
– Бывает… – поморщился Тесленко, вздыхая. – Чтобы не портить отчетность последующих кварталов… Где теперь этот мальчик?
– Я наводил справки. Исчез. Он ушел из семьи, приютившей его после смерти родителей. И как в воду канул.
– Нескладно получается… Нужно его разыскать. Во что бы то ни стало.
Тесленко ненадолго задумался, а затем сказал:
– Ну, ладно, выкладывай свою версию…
Глава 12. КОСТЯ
У «вертушек» заводской проходной, в просторном вестибюле, толпились рабочие. Костя, подивившись про себя столь необычному в это время скоплению народа, протянул пропуск хмурому охраннику.
– Костя, погодь! – окликнул его знакомый голос.
Костя обернулся и увидел пушистые седеющие усы дяди Миши, его усталые, поблекшие от старости глаза.
– Здравствуйте, дядя Миша! – обрадовано воскликнул он – старый лекальщик был уже больше недели на больничном. – Как здоровье?
– Здоровье, Костик, сам знаешь какое… А вообще, пошел на поправку. Не в этом дело… Ты что, ничего не ведаешь?
Дядя Миша пытливо посмотрел на Костю.
Только теперь юноша заметил подозрительно покрасневшие веки старика, мокрую щеку и крохотную слезинку, запутавшуюся среди пожелтевших от табака волосков в седых усах.
– Что с вами, дядя Миша?
– Со мной? Со мной ничего… Ничего. Там…
Старый лекальщик махнул рукой в сторону стенда для объявлений и отвернулся, стараясь скрыть вновь набежавшую слезу.
Сердце в груди вдруг застучало неожиданно громко. Костя начал пробираться поближе к стенду.
Заводчане молча уступали ему дорогу, старательно избегая встречаться взглядами.
Костя посмотрел на плакат, прикрепленный к стенду, и едва не застонал от нестерпимой жгучей боли, на мгновение помутившей рассудок. Он закрыл глаза и пошатнулся. Его бережно поддержали, окружив
