Место записи неизвестно. AT 1061 (Кто раскусит чугунные пули или камни) + 1060* по СУС (Игра в карты на щелчки и орехи) + 1162 (Железный человек и черт) + 300 В (Черти или смерть в ранце). Контаминация сюжетных типов 1061 (об этом типе см. в прим. к тексту № 120) и 1060* является для русских сказок традиционной. В белорусском опубликованном материале есть два варианта сюжета-мотива о игре в карты на орехи и щелчки, а в украинских сборниках он отсутствует. Сюжетный тип 1162 в AT учтен лишь в эстонских, литовских, шведских и русских сборниках. Русских вариантов — 9, украинских — 1. Сюжет типа 330 В, получающий обычно самостоятельную разработку, учтен в AT только в записях на европейских языках. Русских вариантов — 19, украинских — 20, белорусских — 14. История сюжета связана со средневековыми фабльо и шванками, но подобные сказки о смелом и ловком солдате сложились на Западе не ранее XVII в. В этой сказке необычен для сюжета о чертях, загнанных в ранец, финал: выпущенные женщинами черти бросаются под мельничное колесо и там остаются навсегда. После слов «аж пятками в зад достает» (с. 273) в сноске Афанасьева приведен вариант предыдущих эпизодов сказки, записанный в Пермской губернии: «Пришел черт, стал с солдатом в карты играть: кто кого обыграет, чтобы дурака ударить раз. Дьявол обыграл солдата и ударил так шибко, что чуть с ног его не свалил. Потом солдат обыграл дьявола. Ну как его бить? То и есть вертится, ни минуту не остановится окаянный! «Постой-ка, — думает солдат, — я с тобой поправлюсь по своему!» Показывает ему чугунное ядро и спрашивает: «Раскусишь ли ты вот этот орех?» Дьявол говорит: «Раскушу!» Взял ядро, грыз, грыз, все зубы поломал, а не раскусил. «Эх ты! — говорит ему солдат. — Посмотри-ка: у меня малый братишка лучше тебя». Сунул ядро в рот чугунному мужику, потрогал пружину, ядро на мелкие части разлетелось. Дьявол облизнулся: «Постой! Целы ль зубы?» Начал щупать; только запихал в рот руки, а у него их и прижало. Солдат пошевелил другую пружину, чугунные руки обвились вокруг дьявола и крепко схватили; а солдат давай его угощать царапкою... Насилу черт вырвался и убежал; после того полно ходить к Марфе- царевне».
Три карты одной масти (Ред.).
Место под колесом мельницы.
Место записи неизвестно. В Примечаниях (кн. IV, 1873, с. 156) Афанасьев указал, что «сказка эта напечатана не вполне», — вероятно, потому, что конец неудобен для печати. AT 1159 (Черт хочет научиться играть на скрипке) + 1061. Первый сюжет, осложняясь своеобразными мотивами, подробностями, является здесь основным. Целостная композиционная структура сказки «Беглый солдат и черт» близких параллелей в опубликованном материале не имеет. Сюжет типа 1159 учтен в AT только в европейском фольклоре, большинство текстов записано в странах Восточной Европы, особенно много финских — 104. Русских вариантов — 6, украинских — 9, белорусских — 3.
Место записи неизвестно. AT 303 (Два брата). Сказки, органичной частью которых является сюжет о победителе змея (AT 300; ср. тексты № 162, 171, 176), бытуют во всех частях света. Русских вариантов — 50, украинских — 29, белорусских — 9. Варианты нередко встречаются и в не учтенных AT сборниках фольклора неславянских народов СССР (например, Бессонов. Башк. ск., № 10; Башк. творч., III, № 9—11). История сюжета восходит к ассирийской сказке «Бата и Анубис» XIII в. до н. э. и связана также с литературными памятниками гораздо более позднего времени, например, «Пентамероном» Базиле (I, № 7, 9). Исследования: Ranke, № 114; Liungman W. Sagen om Bata och der orientalisk-europeiska untersagans ursprung. Lund, 1946. Солдатскими сыновьями являются два брата-богатыря и в некоторых других восточнославянских сказках типа 303, совпадающих с нею рядом подробностей, эпизодов (например, «Солдатские сыны» в сб. «Сказки Ф. П. Господарева». Петрозаводск, 1941, № 2). После слов «и залег спать на трои сутки» (с. 282) Афанасьев в сноске указал вариант: «Иван солдатский сын сражается с змеем и убивает его; при прощанье дает ему царевна на память свой золотой перстень. Богатырь разломил перстень надвое; одну половину себе взял, другую царевне отдал. После по этим половинкам, сложенным вместе, царевна узнает своего избавителя». Гибель героев — необычный конец сказки. Приведен Афанасьевым вариант благополучного окончания: «Убил Иван солдатский сын третьего змея и думает: «Больше нет мне противника!» Вдруг издали пыль поднимается — что бы это значило: вихорь ли играет али рать-сила идет? Глядь-поглядь — скачет на железной ступе баба-яга костяная нога, толкачом погоняет, помелом след заметает, сзади собачка побрехивает. Кричит она зычным голосом: «Стой, Иван солдатский сын! Зачем заехал в наши места? Вот возьму толкач да начну твои косточки в ступе толочь, так не скоро опомнишься!» Иван солдатский сын ударил бабу-ягу острой саблею и ранил в самую грудь, ухватил ее — сунул под камень и пошел домой... Дня через три отдохнула баба-яга, вылезла из-под камня и давай вынимать оттоль змеиные головы, вынула головы, принялась добывать змеиные туловища — добыла и их со дна моря. Приложила головы к туловищам и оживила всех троих змеев. На ту пору взгрустнулось Ивану-царевичу по своем брате, поехал его разыскивать, и случилось ему проезжать мимо серого камня. Увидали его лютые змеи, выскочили из-за камня и убили до смерти. А Иван солдатский сын живет, с молодой женой тешится, про ту беду и не ведает; раз поутру вздумал он утереть лицо братниным платком — посмотрел: платок весь в крови. Поехал он к синему морю, к серому камню поглядеть — все ли по-старому? Глянул, а под камнем нет ни бабы-яги, ни змеиных голов, а лежит его мертвый брат Иван-царевич. (Иван солдатский сын снова сражается с двенадцатиглавыми змеями и убивает их; после того бьет бабу-ягу, заставляет ее оживить царевича мертвой и живой водою, а ее самоё предает злой смерти: «Коли отпустить ее на волю, — думает богатырь, — она опять оживит эти чудища!»). Сказке конец, давай меду корец»».
