— Кэролайн?
— Звучит слишком по-южному.
— Джульетт? Уж более типичного для северянки имени не придумаешь.
— Нет.
— Как насчет Харриет? Той, которая Стоу[33]? — предложил Мэтью.
— Нет.
— Ну, на Марту вы не слишком похожи.
— Это уж точно.
— Кэтрин? Шарлотт? Энн? Маргарет? — Не услышав ответа, он вздохнул и спросил: — Ну хорошо, а как вы назовете своих детей?
Она бросила на него быстрый взгляд и сухо ответила:
— Поскольку я почти окончательно решила не выходить замуж, о таких вещах я просто не думаю.
— Куклы у вас были?
— Две — Эйми и Луиз.
— Так в чем же дело — выбирайте из них.
— Имя Луиз дала кукле мама, я не скажу, чтобы оно так уж мне нравилось. Ну а при мысли об Эйми я начинаю представлять себе какое-то маленькое, хрупкое существо.
— У меня есть сестра Мэгги, — предложил он очередное имя.
Она сделала глубокий вдох, а затем, выдохнув, сказала:
— Придумаю что-нибудь, когда будем регистрироваться в гостинице.
— Не кажется ли вам, что я должен знать первым?
— Ну а как насчет вас? За кого вы выдадите себя на сей раз? — ответила она вопросом на вопрос.
— Жду ваших предложений.
— Как вам нравится Ралф? Или Хейвуд? А может быть, Орсон?
— Хейвуд?
— Мой двоюродный дедушка — отец моего дяди Элиота.
— О, нет. Я бы предпочел что-нибудь более выразительное.
— Джордж? Хенри? Фрэнк? Джон?
— Неужели я вам кажусь похожим на какого-то Хенри? — спросил он, делая вид, что оскорблен.
— Настолько же, насколько я кажусь вам похожей на Лиззи, — ответила она с милым выражением лица.
— Ну хорошо, на кого же я, по-вашему, похож?
— В данный момент? Скорее всего на какого-нибудь Эла — заметьте, не Альберта, а Эла.
— На Эла!
— Если честно, то вы сейчас больше всего похожи на уличного драчуна. — Несмотря на жуткую головную боль, она едва удержалась от улыбки. — А вы небось думаете о себе как о Стивене?
— Ну, он был слабым королем[34].
Сначала она не поняла, о чем он, но потом быстро сообразила:
— А, вы о сопернике Матильды?
— Ну да.
— А как насчет Ричарда Львиное Сердце[35]? Возможно, он не вызывает особенного восхищения, но в те времена никто, кажется, так не думал — за исключением, может быть, Леопольда, герцога Австрийского, и сарацинов[36]. А братец Ричарда Джон[37] был, без сомнения, еще похуже.
— Ричард… — После недолгого раздумья он кивнул: — Ладно — думаю, мне это подойдет. Хотя Беренгария[38] — имя малость устаревшее, на мой вкус.
— Вы же не могли все это узнать за карточным столом? — сказала она. — Равным образом как и на ферме в Теннесси.
— Нет, конечно. В общем-то, когда я попал в Новый Орлеан, я был просто-напросто неотесанным деревенщиной, и единственным моим достоинством была неплохая внешность.
— И самомнение.
— Пожалуй. Я глазел по сторонам и видел огромные дома, шикарные экипажи на улицах, быстрых лошадей…
— И шикарных женщин, — вставила она. — Я уверена, их было великое множество.
— Да, не без этого. Так вот, я понимал, что, если я захочу когда-либо попасть в общество джентльменов, мне нужно будет выглядеть, говорить и вести себя так, будто я из их числа. Я наскреб сколько мог, вывернув все карманы, отправился в район доков и нашел себе партнеров для игры в покер. А на следующий день, взяв с собой выигранные деньги, я нанес визит портному, приобрел абонемент в платную библиотеку и начал учиться вести себя как джентльмен. — Он прервал свой рассказ, взглянул на Верену с высоты своего роста и произнес: — У меня могут быть какие угодно недостатки, но я никогда не отступаюсь от поставленной цели. Через два года после того как речной пароход доставил меня в Новый Орлеан, я уже танцевал с первой светской красавицей на балу в одном из тех огромных домов.
— И вы вели такой образ жизни за счет игры в карты, — предположила она.
— В общем-то, да.
— Я вам не верю. Если бы вам так везло, вы бы не шли сейчас по дороге к захолустному техасскому городку.
— Что я могу сказать — видно, Госпожа Удача решила взять временный отпуск. Но мы слегка отвлеклись, как вы сами видите. Итак, мы с вами — Ричард и Элинор, ну а фамилия у нас какая?
— Вы говорите, Элинор?
— Ну да — в честь Элеоноры Аквитанской[39]. Она была сильная женщина, Рена, и вы этого не можете отрицать.
— Да, но…
— Как вам нравится фамилия Геррик?
— Тот, кто написал «Коринна стремит свой бег на майские луга»?
— Как видно, вы преподавали английский?
— Историю тоже — впрочем, как и почти все остальное. Это была школа-восьмилетка — всего одна комната и девятнадцать учеников от шести и до двадцати лет.
— Двадцати?
— Да, двадцати. Этот парень бросил школу в двенадцать, но после того как я была представлена на общем городском собрании, он сразу же объявил о своем намерении продолжать образование. К сожалению, он хотел скорее давать, чем брать уроки.
— Пылал к вам страстью?
— Да, и был слишком глуп, чтобы понимать слово «нет», так что в конце концов пришлось запустить ему в голову ведром с золой.
— Небось с горячими углями?
— Да, а потом я сама заявила об уходе, прежде чем меня выгнали.
— Что ж, за все, чему мы учимся в жизни по воле божьей, приходится платить.
— Чьи это слова? — поинтересовалась она.
— Мои. Кстати, мы уже пришли, так что давайте решайте. Думаю, ничего страшного не случится, если вы станете на один день Элинор, сестрой Ричарда.
— Смотрите, Ричард, — надпись «Колумбусский дом». Нам здесь ни в коем случае нельзя останавливаться.
— Но это же гостиница. Там так и написано — «гостиница».
— Да, но это гостиница «Колумбусский дом», почему я и не хочу здесь останавливаться. Сара Брассфилд сказала мне, что, когда они с Сетом прошлой зимой ездили сюда, в город, чтобы оформить на мальчиков опеку, они останавливались именно здесь.
— Не понимаю, о чем вы.
Схватив его за руку, она приблизила губы к его уху и прошептала:
