котельных Нью-Йорка и его пригородов.
Допускаются только в соответствующих нарядах.
Если не уплачены членские взносы за последнее полугодие, прежде чем подняться наверх, разыщите в баре Бушке Хоровица. Он будет в наряде «Железной Маски» пить там ром до семи».
Альфред Смит взбирался по шаткой скрипучей деревянной лестнице, не сводя глаз с загорелого генерала Монкальма, охраняющего вход на второй этаж. Никакого пригласительного билета, слава богу, не потребовалось — достаточным основанием для входа оказался наряд. Краснолицый генерал едва удостоил взглядом герцога де Ришелье и взмахом руки пригласил пройти внутрь. Народу было полно. Десятки Людовиков XIII, XIV, ХV и ХVI степенно танцевали с Аннами Австрийскими и Мариями-Антуанеттами под звуки румбы и ча-ча-ча. Над их головами медленно вращались две цветные люстры, отбрасывая разноцветные блики на сверкающий паркет.
С чего начать?
Альфред взглянул на помост, на котором сидели музыканты. Они были без маскарадных костюмов. Надпись на большом барабане гласила, что ритмами снабжает вечер «Оле Олсен и его пятерка». Никто из них не был похож на межпланетных шпионов. Но, с другой стороны, шпионы как раз имеют заурядный вид, и искать их надо в самых неподходящих местах. Поэтому Альфред направился в мужской туалет.
Туалет был полон. Возле раковины для мытья рук толпилось не менее двух десятков мушкетеров, жующих огромные сигары и тихо переговаривающихся между собой. Смит затесался в их компанию и прислушался. Говорили о чем угодно, начиная с цен на цветные унитазы и кончая проблемами, возникшими при прокладке канализации в новых кварталах Лонг-Айленда.
— Я подрядчику так прямо и сказал, — говорил болезненного вида мушкетер-недомерок, отряхивая пепел сигары об эфес шпаги. — Джо, сказал я ему, как вы можете рассчитывать на то, что я проложу трубу, если вам не известна потребность, не говоря уже о типе… Послушайте, а ведь мы еще ничего не говорили о типе канализационной системы, которую они там намерены проводить! Джо, сказал я ему, вы ведь человек умный, так вот, я спрашиваю у вас, Джо, разве так делают? Какой во всем этом смысл? Вы требуете, чтобы я провел канализационный коллектор, пропускная способность которого будет гораздо меньше, чем канализационных труб отдельных улиц? Ведь стоит тогда новым жильцам начать сливать воду в своих туалетах, как она поднимется и затопит ванные комнаты. Вы этого хотите, Джо? Нет, отвечает он, я этого не хочу. Ладно, говорю, тогда вы, видимо, хотите, чтобы я провел коллектор намного более мощный, чем требуется, пропускная способность которого будет гораздо выше? Но ведь тогда придется поднять цену домов, что уже поздно делать. Вы этого хотите, Джо? Нет, говорит он, я этого не хочу. Так вот, Джо, говорю я, признайтесь, что такое предложение — глупость с самого начала и до конца. Представьте себе, Джо, что кто-то просит вас выстроить дом и не в состоянии сказать, какой ему нужен фундамент — каменный, бетонный, стальной, шлакоблочный. Так вот, именно это вы и упрашиваете меня сейчас сделать, Джо, именно это.
Раздалось одобрительное посапывание. Высокий худосочный мушкетер с печальным лицом высморкался и, аккуратно сложив платок, заметил:
— Общая беда всех подрядчиков. Все они думают, что сантехники могут творить чудеса. Им надо, в конце концов, понять, что сантехники — такие же люди, как и все остальные.
— Я придерживаюсь другого мнения, — произнес только что подошедший гугенот. — По-моему, сантехники на самом деле являются кудесниками. Что нам нужно принять на вооружение — так это всю нашу американскую сообразительность, наше американское умение, нашу чисто американскую способность все учесть и рассчитать до мелочей. Вы заказываете мне канализационную систему в новом микрорайоне такого типа, какого еще никто никогда не применял, и никто толком не знает, какая от нее потребуется пропускная способность. И я рассчитываю всю систему трубопроводов даже с учетом дальнейшего расширения микрорайона, которая будет всегда прекрасно функционировать. И сделаю это, к тому же, с наименьшими затратами.
— Каким это образом? — поинтересовался мушкетер-недомерок.
— А таким, — отпарировал гугенот. — Приложив свою американскую творческую фантазию, свою американскую мастеровитость и свою американскую способность учесть все мелочи. Вот каким образом.
— Простите, — поспешил вмешаться Альфред Смит, опасаясь, что мушкетер-недомерок наберется духу и полезет в дальнейшую словесную перепалку. — Господа, не знает ли кто-нибудь, какие призы будут вручаться сегодня за лучший наряд, какие — на прощание, и все такое?
Наступила тишина. Затем гугенот (Колиньи? Конде? Де Роган?) наклонился и похлопал его по груди.
— Когда у тебя возникает вопрос, сынок, самое главное — найти человека, который может на него ответить. Поэтому обратись лучше к человеку у входа — он наверняка знает, что будут давать на прощанье. Скажи ему, что тебя послал Ларри, что Ларри, просил, чтобы он рассказал тебе все о сегодняшних призах. И он, сынок, удовлетворит твое любопытство. — Он снова повернулся к своему негодующему собеседнику. — Вы еще не начали говорить, а я уже наперед знаю, что за слова у вас на языке. И поэтому уже сейчас говорю, что вы неправы.
Альфред начал протискиваться подальше от разгорячившихся боссов водопровода и канализации. На его пути подошедший только что гвардеец кардинала глубокомысленно заметил палачу в черном капюшоне:
— Этот Ларри — большая шишка. Я бы многое отдал за то, чтобы увидеть, как он сядет задницей в лужу.
Палач кивнул и легонько толкнул его топором в плечо.
— Когда-нибудь прозвучит анонимный звонок в Санитарную Инспекцию насчет него, и пришлют такого инспектора, которому нельзя будет сунуть в лапу. Вот и все! Как должно быть со всяким, кто покупает выброшенные в утиль трубы, хромирует их и продает своим товарищам как новые…
Резиновое лезвие топора затрепетало над плечом палача, как знамя на ветру. Через несколько минут Альфред добрался до входа, где раскачиваясь на складном стульчике сидел дежурный. Альфред задал ему вопрос относительно призов.
— Разве меня посвящают во что-нибудь важное?
Он надвинул шляпу на глаза и уставился в пустоту, размышляя.
— А почему бы вам не расспросить в баре? Все заправилы находятся сейчас там.
Заправил оказалось что-то слишком много. Кринолины, экстравагантные прически и напудренные парики настолько заполнили помещение бара, что полдесятка его завсегдатаев в потрепанных костюмах и поношенных куртках, казалось, были единственными, облаченными в настоящие маскарадные наряды — наряды бедствующих, обиженных судьбой анахронизмов из будущего, каким-то образом затесавшихся в императорский Версаль. Бушке Хоровиц, высоко подняв Железную Маску, несмотря на строжайшие указы короля и кардинала, принимал членские взносы, высказывая свое мнение о перспективах использования стояков и стоячих душевых толпе, разодетой в парчу и шелка. Периодически он щедрым жестом бросал монеты бармену — неуклюжему, сердитому на вид мужчине с окладистой бородой. Продираясь сквозь толпу и едва успевая извиняться, Альфред скоро понял, что протолкнуться к нему нет никакой возможности. Поэтому он пытался выяснить что-либо в отношении призов у окружающих, но на него никто не обращал внимания. Видимо, нужно поискать кого-либо пониже рангом.
Кто-то потянул его за рукав кардинальской мантии. Герцог посмотрел вниз и увидел весьма худую мадам Дюбарри, сидящую в пустой кабинке. Она улыбалась.
— Вздрогнем? Ты да я. Вдвоем, — пояснила женщина.
Альфред покачал головой.
— Нет, спасибо. Я… э… занят. Может быть, попозже.
Он хотел отойти, но мадам удержала его за рукав. Хватка была совершенно недвусмысленной.
— Поглядите-ка на этого сильно занятого бизнесмена, — обиженно надула она губки. — У него нет на меня времени. Он такой занятой!
Стараясь унять растущее раздражение, Альфред пожал плечами и сел в кабинке за столик напротив нее. Все равно пока не получается ничего путного. Изящные пальчики отпустили его рукав. Появился сердитый бармен.
— Хочу виски со льдом, — капризно заявила мадам. — Виски со льдом — единственный подходящий для
