Войско Атауальпы перевалило через горы и после короткой передышки двинулось прямо на Кахамарку.
Сорокатысячное войско следовало несколькими параллельными колоннами по широким нагорьям, и его не могли не заметить испанцы. Два конных дозора почти одновременно прискакали к Писарро.
— Индейцы!
— Огромное войско движется на нас со стороны гор!
— Завтра оно может уже оказаться здесь!
Когда, наконец, сеньор де Сото, самый лучший разведчик, прибыл с подробнейшими известиями — с вершины горы ему удалось заметить и разглядеть пять колонн, из которых ближайшие, по его мнению, насчитывали от десяти до двенадцати тысяч солдат в каждой, — Писарро созвал в своей палатке большой военный совет.
Он приказал извлечь последние запасы вина, привезенного из Испании, дабы поднять дух своих соратников, и, лишь убедившись, что вино возымело должное действие, ознакомил всех с истинным положением дел.
Хуан Рада, всегда открыто выступающий против наместника, первый попросил слова.
— Сперва я хотел бы получить кое-какие разъяснения. Ваша честь, вы собрали нас здесь, чтобы поделиться новостями, или вы желаете услышать совет?
Слово» совет» он подчеркнул столь язвительно, что Писарро раздраженно передернул плечом, а его братья начали нервно покусывать усы. Положение спас рассудительный и лучше владевший собой второй предводитель экспедиции, Диего де Альмагро.
— К совету опытных рыцарей всегда с должным вниманием прислушается любой военачальник.
— А затем поступит по-своему! — фыркнул весельчак Педро Вальдивиа.
— Это право вождя.
— Отлично. — Хуан Рада чуть наклонил голову. — Итак, вопрос ясен… Просим еще…
— От чьего имени вы говорите, сеньор? — резко прервал его Писарро.
— Ах, прошу прощения, ваша честь. Я хотел сказать — жду указаний, что мы должны обсуждать.
— Я не понимаю!
— Ох, ведь перед нами можно поставить столько задач и предложить столько путей их решения! Мы можем посоветовать, как нанести удар по этой орде…
— По этим сорока, а может быть, и больше тысячам отличных воинов, которые движутся четкими колоннами и, вероятно, упорны в сражении, как швейцарские стрелки! Вздор! — фыркнул Эрнандо де Сото.
— Это только ваше мнение, сеньор. Я же считаю, что для испанского меча нет невозможного. Мы могли бы ударить даже по крылатой колонне и…
— Нет! — Писарро с гневом оборвал говорящего. — Я не собираюсь ввязываться в битву без крайней необходимости. Боюсь, что в открытом бою победа невозможна.
— Ах вот как? Так, может быть, нам стоит подумать, как вырваться из этой западни?
Патер Винсенте Вальверде, главный духовник экспедиции, поспешил вмешаться в спор.
— Мужественный и достойный кавалер! Мы все видели и все знаем, что перед нами какая-то огромная страна, которая еще целиком погружена во мрак язычества. Мы устремились сюда, чтобы возжечь тут свет истинной веры.
— Нас, скорее, пожалуй, привело сюда золото, то золото, которым так богата страна!
— Не нас, сеньор, а вас!
— Неужели? А разве это не вы, падре, потребовали для себя, и при этом как непременное условие, десятую часть добычи?
— Не для себя же! Не для себя. А для святой церкви!
— Ах, это одно и то же. Я еще раз вас спрашиваю: мы собрались здесь для того, чтобы обдумать возможности отступления?
Писарро, ни слова не говоря, встал, подошел к окованному ларцу, отворил его и молча стал бросать на ковер различные предметы: золотой диск солнца, украденный в Уорино, золотые светильники, цепочки, перстни, серьги, браслеты, застежки, рукоятки топоров, принадлежавших вождям, какие-то статуэтки, украшения — все, что было награблено в Кахамарке и по дороге.
Когда глухой недовольный ропот, который уже стал было нарастать, смолк, словно заглушенный звоном золота, Писарро снова сел и произнес с явной иронией:
— Возвращение? Неужели кто-нибудь думает о возвращении?
Мимоходом он приметил, как Пикадо, его секретарь и поверенный, незаметно наступил каблуком на дорогой перстень, который подкатился ему под ноги, — и холодно усмехнулся. Писарро не забудет этого и при случае припомнит патеру.
Мертвая тишина внезапно сменилась разноголосым шумом.
— Возвращение?! Сама мысль об этом оскорбительна для испанских рыцарей!
— Я не вернусь, покуда святой крест не будет водружен над главным храмом этих язычников!
— Куда мне возвращаться? — цинично рассмеялся де Сото. — К тем долгам, которые ждут меня в Испании? Сначала я должен собрать столько золота, сколько унесет мой конь.
Писарро, опустив глаза, внимательно прислушивался к этому гомону. Он все запомнит, память у него прекрасная… О возвращении никто уже вслух не говорит.
— Сеньоры! Его королевское величество соизволил назначить меня наместником вновь открытых и завоеванных земель. Не тех болотистых лесов у побережья и не этого вот городка, но целого края… Итак, никто здесь не говорит о возвращении, не так ли?
— Отлично! — не смутился, однако, Хуан Рада. — Но если мы не ударим и не отступим, то о чем нам советоваться? О том, как удержаться на берегу этой речушки?
Диего де Альмагро пожал плечами.
— Мы можем обороняться в десяти местах, но они обойдут нас в ста других.
— Это понятно. Что же нам обсуждать на нашем совете?
Писарро вскочил.
— Сеньоры! То, о чем рыцарь Рада говорит со злорадством, тем не менее справедливо. Мы не в силах нанести удар по врагу, но мы и мысли не допускаем об отступлении. Не отступим перед толпой языческих дикарей!
Серьезный и уважаемый всеми рыцарь Педро де Кандиа кивнул.
— Да. Так мы все думаем. Ваша честь, у вас есть какой-то план?
Писарро отвечал живо, хотя и не глядел на идальго. Он не любил его, как не любил, впрочем, и всех подлинно честных людей в своем отряде.
— Разумеется. Я призвал вас сюда, сеньоры…
— Король сказал бы: пригласил, — буркнул сквозь зубы Хуан Рада, но Писарро этого не услышал или по крайней мере сделал вид, что не слышит.
— … чтобы дать вам указания на самое ближайшее время. Итак, прежде всего: полная боевая готовность. Сеньор де Кандиа очистит местность от оставшихся жителей, которые еще не убрались отсюда, сгонит их в большое селение за рекой и выставит стражу. Если возникнут какие-нибудь затруднения с голытьбой, вырезать их всех до единого или сжечь их норы вместе с ними. Сеньор Альмагро-сын поставит орудия на стенах, так, чтобы можно было вести круговой обстрел. Сеньор де Сото отвечает за конницу. Он обеспечит ее фуражом!
— О, не беспокойтесь, ваша милость! Зерна в этом их амбаре нам хватит на целый год.
— Прекрасно. Людей держать наготове, каждый командир — на своем посту. Но этого недостаточно. Ведь мы не собираемся оборонять это местечко. Мы только принимаем необходимые меры. А чтобы иметь план на будущее, нужно знать о замыслах врага. С этой целью я решил направить к язычникам парламентеров.
— Парламентеров? — возмутился патер Вальверде.
— Да, падре. Вы и отправитесь к ним!
— Да сохранит меня господь! Я? К язычникам? Может, у них там есть какие-либо идолы и они заставят меня им поклониться…
