Гордона уже нет на свете, ни у Райана, ни у старика не осталось другого объекта заботы.
– Ну а как насчет Шэрон? – спросил Фрэнк, снова водружаясь на высокий стул.
– А что Шэрон?
– Вряд ли она будет в восторге от перспективы провести этот вечер без тебя, если припомнить, как она нервничает каждый раз по поводу нашего еженедельного мальчишника.
– Если ты все о том же, – скривился Райан, – мне бы не хотелось говорить о Шэрон.
– А что, проблемы?
– Ну… я забыл о ее дне рождения.
– Вот почему мы в конце концов оказались в “Монтаносе”!
– Да, но это еще не все, – вздохнул Райан. – Я считал, что мы понимаем друг друга. Она не хотела ничего постоянного, и я тоже. А теперь она все время твердит, что все ее подруги выходят замуж и рожают детей.
– Надеюсь, ты объяснил ей, что еще слишком молод, чтобы поставить крест на своей жизни?
Райан поднял стакан, поднес ко рту, внимательно посмотрел на темную жидкость и поставил его на место, не притронувшись.
– Дело в том, что… нет. Фрэнк в ужасе отшатнулся.
– Что “нет”?
– Мы приближаемся к середине жизни – я говорю на случай, если ты этого не замечаешь.
– В тридцать два года? – спросил Фрэнк, ухмыляясь все шире и шире. – А-а, я понял. Ты уже приготовился слушать лекцию дедушки Кинкейда о том, “Как Жениться, Остепениться и Произвести Маленьких Кинкейдов”, чтобы порадовать старика на склоне лет.
– Иногда мне кажется, что он прав, – скривил губы Райан. – В конце концов, брата нет в живых, и, Бог свидетель, его брак не дал ни одного наследника.
– Да. Полное фиаско.
– А что еще могло быть? Гордон сам, по своей воле, женился на сан-францисской версии Иезавель.[3]
– Беттина Элдридж, по-моему? Я помню, – вздохнул Фрэнк. – Слушай, парень, это Америка. Королевства не исчезают только потому, что Наследный Принц должен непременно выбрать себе невесту. Скажи это старику.
Райан задумчиво водил пальцем по краю стакана.
– Дедушка очень стар, – сказал он негромко. – Время идет, видишь ли.
– Если даже свяжешь цепи стенных часов узлом, время все равно не остановится, – резко сказал Фрэнк. – Но если ты считаешь, что это не так, то всегда найдется Шэрон.
Райан усмехнулся. Когда они еще учились на первых курсах Йельского университета, Фрэнк уже имел привычку раскладывать все по полочкам.
– Спасибо, не надо. Я не согласен, что супружество – это естественное состояние мужчины.
– За это я готов выпить.
– Ладно. Взгляни на мою семью. Моя мать отметила пятнадцатую годовщину свадьбы тем, что попросила у отца развод, чтобы уехать и заняться антропологией. Через год отец влюбился в секретаршу и исчез в неизвестном направлении. Брат женился на женщине, которая каждый раз, когда смотрела на него, видела только долларовые знаки.
– Брак может опротиветь до тошноты, – согласился Фрэнк.
– Дедушка всегда говорил мне, что его брак удался на все сто процентов. Да и почему бы ему не быть удачным? – Моя бабушка была старомодной женщиной. Приятная, добродушная, доброжелательная.
– В то время женщины отличались воспитанностью, приятель, – вздохнул Фрэнк. – Девочка рождалась для того, чтобы из нее получилась настоящая леди. Играть на пианино, подавать чай, вышивать салфеточки, принести мужу домашние тапочки, газету…
У Райана даже бровь поднялась.
– Мы вообще-то говорим о жене, – вежливо заметил он, – а не о коккер-спаниеле.
– И вместе с тем, – продолжал Фрэнк, пропуская замечание друга мимо ушей, – она должна быть и красивой, и сексуальной.
Райан вдруг представил, как он снимает с блондинки из “Монтаноса” ее бархатную накидку. Прикасается руками к обнаженному телу, к загорелой, шелковистой коже, к высокой, красивой груди и плавно изгибающимся бедрам…
У-у-уххх! Райан взял стакан и залпом выпил остатки холодной как лед кока-колы.
– Если бы я мог найти такую птичку, я бы сам на ней женился! – улыбнулся Фрэнк.
Райан взглянул на часы и встал.
– Ты описываешь идеальную жену. Однако пройдут годы, и она уже не будет красивой, как топ-модель. Кстати, именно об этом я хочу напомнить деду. – Он вытащил бумажник и бросил несколько купюр на стойку. – Спасибо за компанию, дружище. Это как раз то, что мне было нужно.
– Да я и сам рад был поболтать, – сказал Фрэнк.
