заплатить за постой.
Увертюра закончилась, на очереди — первый акт. Он что, хочет, чтобы я сама попросила? И тут Седрик откинул край одеяла — совсем немного, ноги его и нижняя часть туловища оставались надежно спрятанными. Просто такое вот приглашение сесть и поговорить — словно это так принято, чтобы леди заходили к джентльменам посреди ночи для небольшой светской беседы. А что, может, он и вправду думает, что так принято? Или это приглашение к большему? — конечно, если она того хочет, если она затем и пришла. Жест выглядел очень трогательно и представлялся хорошим решением проблемы.
Ладно, если уж без этого не обойтись, сделаем все, как следует. По полной программе. Элия усмехнулась, словно в предвкушении близких радостей, затем скинула туфли и потянулась к молнии, краем глаза заметив глубокий, пораженный вздох Седрика, напряженное ожидание, написанное на его лице.
Нет, это не будет совращением малолетних. Седрик пожирал ее сверкающими от возбуждения глазами, но ведь это — нормальная мужская реакция. Он не дергался, не отпускал нервных шуточек, на его лице не было похабной детской ухмылки. Этот мальчик снова оказался мужчиной, это снова, в который уже раз, поразило Элию, хотя чему тут, собственно, удивляться? Учебник любви — книга особая, чтобы прочитать его, не обязательно быть таким уж грамотным. Седрик делал это раньше — тут не могло быть никаких сомнений; Элия почти перестала чувствовать себя виноватой.
— Выключить свет? — спросил он хриплым, срывающимся голосом.
— Только если ты сам этого хочешь.
Дурацкий вопрос!
Пусть посмотрит. Элия раздевалась не спеша, скорее уж намеренно медленно. Даже совсем обнаженная, она не испытывала ни малейшего смущения перед Седриком, такой искренний восторг светился в его глазах. Теперь распустить волосы, встряхнуть ими… Светлая кожа — великолепный индикатор, вон как он покраснел, даже грудь красная…
А затем Седрик то ли счел себя обязанным восстановить справедливость, то ли решил, что и его мослы могут представлять для Элии некоторый интерес; так или иначе, но он глубоко, словно готовясь прыгнуть в воду, вздохнул, скинул с себя одеяло и лег на спину. Одежды на нем не было никакой.
Элия скользнула в объятия Седрика — и тут же ее охватил блаженный покой. Спасение, безопасность Твердая, надежная земля, когда вокруг — наводнение, потоп. Или — словно кто-то закрыл толстую, звукоизолирующую дверь, мгновенно заглушив шум и грохот, доносящиеся в комнату снаружи. Все — и больше ничего не надо, ровно ничего. Однако было ясно, что этим дело не ограничится. — Просто обними меня и держи, — прошептала Элия, всем телом прижимаясь к Седрику. — Не нужно сразу, просто обними меня и полежим.
Ну а потом.., потом ты получишь свою плату за постой.
Глава 13
Кейнсвилл, 8 апреля
Крайне довольный собой, Седрик побрился, принял душ, оделся и направился в столовую. На этот раз он даже сумел спуститься на спиралаторе, ни обо что не стукнувшись головой. Впрочем, мысли в нестукнутой голове все равно несколько путались — последствие трех почти бессонных ночей: предотъездная суета во вторник, ужас среды, а затем чудеса. И какие чудеса! Если бы не блаженство, буквально переполняющее все его тело, Седрик мог бы подумать, что это ему просто приснилось.
Идиот! Покупая вчера себе одежду, он вчистую забыл про белье. В результате вечером ему пришлось выстирать трусы и повесить их на просушку. Впервые в жизни он лег спать в чем мать родила (в переносном, конечно же, смысле, ибо его, Седрика, никакая мать не рожала). А затем пришла самая прекрасная девушка в мире и легла в постель рядом с ним, и они любили друг друга. Трусы купить нужно сегодня же, но отныне он всегда будет спать совсем раздетым. Такая методика имеет свои очень серьезные преимущества!
Хотелось поделиться с кем-нибудь этой шуткой, с кем-нибудь из старых знакомых, но Седрик настрого запретил себе думать о Мидоудейле.
К тому же порядочные мужчины никогда и никому про такое не рассказывают.
Среди десятка с небольшим завтракающих Седрик не заметил ни одного знакомого лица. Они-то его наверняка знают — после вчерашних телевизионных новостей. А не заметить такую жердину просто невозможно. Некоторые из людей читали, прямо за едой. Седрик не принес в столовую журнал, купленный специально, чтобы попрактиковаться в чтении, да и вообще он стеснялся читать на людях.
Вместо этого он стал думать об Элии. Седрик воздержался от расспросов, зачем принцесса приехала в такую даль из своего Банзарака — захочет, так расскажет, — но у него и у самого появились некоторые догадки. Прошлым вечером он запросил материалы по ритуалу с кобрами. Ритуал этот дожил и до новейшего времени, в виде туристского аттракциона, поэтому у Системы нашлись даже» документальные фильмы. Само собой (так, во всяком случае, утверждали специалисты), все это — липа, и всегда было липой. Змее удаляли ядовитые зубы, к тому же принц, или там принцесса, знали заранее, что в каком горшке лежит.
Седрик этому не поверил. Одни люди имеют от рождения абсолютный музыкальный слух, другим наследственность велит вымахать за два метра ростом, а семья Элии обладает чем-то вроде ясновидения, донесла этот дар из незапамятного прошлого до наших дней. Кто же не знает, что на Востоке есть тайны, не понятные даже самой современной науке! Вот поэтому Элия и здесь — Институт нанял ее как ясновидящую. А у них, в этом Институте, все шибко научное, они ни за что не скажут вслух, что пользуются услугами разных там телепатов-экстрасенсов. Тут заодно и объяснение, почему Система относится к Элии как к страшному военному секрету.
А ночью — это они надеялись найти мир первого класса. Рядом с Элией был сам Девлин — это посреди-то ночи, а потом, когда Рейн оказался зеркальным миром, все поскучнели и разошлись. А так вроде бы прямо райский уголок.
Первый класс, ну точно, первый класс ищут. Тридцать лет научных поисков не дали никакого результата — вот бабушка и решила привлечь к делу экстрасенсов. Седрик попытался проверить свою догадку у Системы и узнал в результате, что первый класс допуска — не самый высокий, существует еще и нулевой. Но если он сумел подобраться к тщательно скрываемой тайне так близко и так быстро, рано или поздно то же самое сделают и журналисты, и чем больше получат они информации, тем раньше наступит это “рано или поздно”. Бабушка такого не потерпит — слишком уж велика опасность. Мало удивительного, что у нее такие веселые отношения с ЛУКом! Ортодоксальные ученые сразу назвали бы ее шарлатанкой. Вот, значит, на что намекала Элия в поезде, вот что она имела в виду, когда советовала не делать никаких заявлений, не согласовав их предварительно с бабушкой.
Завтрак был хороший и обильный. Седрик заказал бы и третью порцию, но нужно было спешить, предстоял разговор с доктором Фишем на тему этой самой десятичасовой.., пресс-конференции? Нет, скорее это называется “брифинг”. Сейчас, на более-менее свежую голову, вчерашнее приглашение казалось Седрику верхом наглости, но что уж тут поделаешь: бабушка поручила ему работу, он согласился, теперь нужно стараться изо всех сил.
Он нашел тележку, приказал ей ехать к куполу Филби, где размещалась администрация, и прибыл по назначению ровно в девять.
Маленький, просто обставленный кабинет доктора Фиша выглядел на удивление аккуратно. Вдоль одной из стен тянулись металлические стеллажи, забитые бумагами — если судить по содержимому двух полуоткрытых ящиков. Что же там за секреты такие? — удивился Седрик. Неужели нельзя хранить все это в Системе? Однако вслух он ничего не сказал.
Ему нравился доктор Фиш — низенький, толстоватый человечек, совсем не вызывающий того благоговейного трепета, как, скажем, Грант Девлин или Уиллоби Хейстингз. Гладко зализанные (тепловая, наверное, укладка) волосы Фиша поблескивали, как черный пластик, в них не было еще ни малейшей проседи. Персонажи исторических мелодрам часто щеголяли очками, однако в реальной жизни Седрик этого прибора прежде не видел. Интересная все-таки штука, эти очки — из-за них казалось, что доктор Фиш никогда не моргает. Заместитель директора по безопасности привстал из-за стола и протянул руку;
Седрик сразу же вспомнил, какого дурака свалял он тогда, вчера, в бабушкином кабинете.
Ладонь у доктора Фиша была белая, мягкая, с пухлыми, очень короткими пальцами. Взмахом руки он указал посетителю на простой жесткий стул.
— Ну так что, заместитель директора? — Хотя доктор Фиш и улыбнулся, на его розоватом, сдобном лице
