цена денег падает. Я должен был бы предостеречь императора. Но предостеречь означает и вызвать раздражение. Мысли в голове Макрона перескакивали одна на другую. Предостеречь и тем испортить ему настроение или оставить яблоко зреть, червиветь, гнить… При таком падении все что угодно может произойти, и это может обернуться для меня лучшей стороной…
Когда процессия прошла, из ворот выехало восемь упряжек коней. Валерия разочарованно отпрянула: на бигах поедут плебеи. Жребий решил места соревнующихся на дорожке. Возницы в туниках, цвета которых символизировали соревнующиеся школы: белых, красных, зеленых и синих. – вскочили на колесницы, взяли в правые руки кнуты, в левые – постромки. Шлемы и панцири возниц сверкали на солнце. Кони беспокойно ржали, били копытами по песку.
Среди зрителей поднялся шум. Заключались пари. Спорили каждый в меру своих возможностей.
Зазвучали фанфары, и цирк разом стих. Лишь долетало глухое рычание тигров и львов из подземного бестиария. Мелькнули в воздухе кнуты, рванулись кони, и легкие биги понеслись. На последнем повороте расстояние между красным и зеленым сократилось до двух конских голов. Рев цирка нарастал. Красный, заметив рядом зеленого, неожиданно срезал поворот с внешнего круга на внутренний, и зеленый налетел на него на полном скаку.Грохот и треск. Крики тысяч глоток.
Оба соперника оказались на земле, испуганные кони волочили их по песку на постромках, намотанных на руку. Темные кровавые полосы быстро всасывались песком. Синий возница между тем достиг цели.
Из ворот выбежали рабы, пытаясь остановить испуганных коней и спасти возниц. Зеленый, проклинаемый императором и всеми, кто на него поставил, уже не дышал. Виноват был красный: это он съехал со своей дорожки, чтобы помешать зеленому. Зрители вскакивают, негодуют, требуют смерти красному, который лежит на песке с переломанными ребрами. Император, не колеблясь, поднял кулак с опущенным вниз пальцем:
– Habet!
Палач проткнул горло тяжелораненого, кровь забила фонтаном. Рабы уволокли оба трупа и граблями выровняли песок на арене.
Энния была захвачена состязанием и то и дело обращалась к своему супругу, выражая восторг и восхищение. Император, разгневанный проигрышем своего цвета, был мрачен. Он не обращал внимания на замечания Эннии.
Уставился на Валерию. Она очаровательнее Эннии. Тело упругое, здоровое.
Энния ему уже надоела. А что, если после супруги и дочь? Макрон? Ну нет.
Ливия Орестилла мне нравится больше. Разведу ее с Пизоном, а может быть, и женюсь на ней. Она великолепна. Тоненькая, как девочка. Да! Завтра же приглашу ее… Калигула рассмеялся вслух.
– Ты чего-нибудь желаешь, мой благородный? – наклонился к нему Макрон.
Он даже не повернул в его сторону голову, увенчанную золотым венком, из-под которого стекали струйки пота.
– Ничего. Пока ничего, мой префект. Или постой. Духи.
Он вылил на руки содержимое флакона и потер лоб и виски.
– Смотрите, гладиаторы. Я ставлю на того великана с белой лентой на шлеме. Ставишь против? – спрашивал император.
– Ставлю, – сказал Макрон, ибо не мог не поставить, хотя также был убежден, что германец победит своего более слабого соперника – фракийца.
– Сколько?
– Миллион сестерциев, – захохотал император.
– Мой император, – испугался Макрон. – Ты хочешь меня разорить? Не достаточно ли пятидесяти тысяч?
– Что мне с тобой делать, бедняга, – смеялся Калигула и наконец соизволил обернуться к своему префекту. – Ну ладно, пятьдесят.
Пары гладиаторов, расставленные на арене, были готовы к бою. За полгода правления Калигулы мускулистые рабы прошли изнурительное обучение в гладиаторских школах. Они стояли здесь в полном вооружении, в шлемах, с короткими мечами и овальными щитами и по знаку начали борьбу не на жизнь, а на смерть.
Пар было много, внимание рассеивалось, и поэтому среди зрителей царил хаос. Знатоки хмурились. Гладиаторам место в амфитеатре, а не в цирке. Что я увижу, если мне понравилась пара на другом конце цирка? Однако недовольные ворчали потихоньку. Хорошо, что вообще разрешены игры.
Если в чем-то и разбирался двадцатипятилетний император, то, конечно, не в экономике, философии или поэзии, а в конных состязаниях и гладиаторах. Угадать тренированность мышц, эластичность сухожилий, силу удара он мог безошибочно.
Пара гладиаторов перед императорской ложей была особенно тщательно подобрана. Оба партнера были равны и нападали попеременно. Вот один из них резко отклонил меч, быстро выставил щит, принимая смертельный удар, ноги легко танцуют по песку, и прыжки сражающихся напоминают движения хищников.
Они долго ведут бой, не задев друг друга, и зрители с интересом наблюдают за красивым поединком.
На огромной арене цирка уже закончены бои многих пар. Калигула по знаку Макрона механически опускал палец вниз. что означало для поверженного смерть.
Наконец осталась только одна пара, германец и фракиец. Оба гладиатора истекали кровью, выражение их лиц нельзя было разглядеть. Они ослабли от потери крови и с трудом держались на ногах, но продолжали сражаться. В цирке воцарилась напряженная тишина, разрываемая ударами меча о щит.
Фракиец приготовился нанести удар, но в это время германец, отскочив, упал на колено. Удар не достиг цели. Меч фракийца снова молниеносно взлетел вверх, тысячеголосый крик потряс цирк, но, ко всеобщему
