Киреб начал смеяться.
– Чего это ты? – спросил Сократ, которого уже тоже так и подмывало расхохотаться.
А Киреб уже прямо ржал, тряся животом, и, не в силах промолвить слово, только показывал рукой на Силена. Его смех заразил и остальных.
– Да что с вами, Критон? – не понимал Сократ. – Что тут смешного? – Его непонимание пуще веселило друзей. – Да говорите же, громы небесные! Онемели вы, что ли?
Критон ответил намеком:
– Оглянись, дорогой, сам увидишь!
– Что я должен увидеть? – поспешно оглянулся Сократ.
– Да собственное свое изображение!
Сократ вспыхнул гневом:
– И это – я? Я – этот старый козел, вечно пьяный, вечно рот до ушей? Глупости говоришь, Критон!
– Да нет. Он отлично знает, что говорит, – вмешался Киреб. – А почему ты этому старому козлу, который насмехается над людьми и вместе с толпой сатиров творит всякие безобразия, – почему ты не приделал ему копыта? Ха-ха-ха! – Киреб прямо давился смехом. – И с чего это ты не привесил ему к заднице хвост? Из деликатности к самому себе?
– Превосходно! – воскликнул Критон. – Перед нами Силен, но очищенный от признаков древней козлиной породы! Меня вдруг осенило: потому-то и показался Силен живым моему отцу, что это ты сам, Сократ!
Сократ не двигался. Молча смотрел он на Критона, только рука его крепче сжала чашу. А тот прекрасно видел, что речь его, развеселив гостей, омрачила Сократа, но не в силах был остановиться, чем бы ни кончилась игра. Показав рукой на Силена, а потом на Сократа, он продолжал:
– Не ему – тебе недостает кое-чего, чтобы стать вам еще ближе друг другу: венка из виноградных листьев, да набекрень!
Киреб встал, пошатываясь, подошел к стене, по которой вился виноград, сорвал свежий побег, свернул венком и надел на голову Сократа, который даже теперь не вышел из неподвижности.
– Танцуй! Как он! – потребовал Критон.
Медленно и твердо, почти не разжимая губ, Сократ сказал:
– Вы мне заплатили. Переплатили даже. Так что – танцуй, Сократ, повесели нас за это!
Ни сама обстановка, ни настроение Критона не были таковы, чтоб побудить его извиниться за шутку. Напротив, он надулся:
– Какие бесы в тебя вселились? Почему не танцуешь? Смейся со мной вместе! Смейся со всеми нами!
Сократ хмуро молчал. И увядал смех его товарищей, пока совсем не сник. А Критон от судорожного уже хохота вдруг перешел к жалостливому хныканью:
– Я, наверное, обидел тебя… Ударь меня! Побей меня, Сократ! – Подойдя к приятелю, он подставил лицо.
Сократ не двигался. Критон потянулся снять с него венок – Сократ сухо отрезал:
– Оставь!
Критон отступил, собираясь с силами, а для чего – он уже и сам не знал.
Солнце садилось. Заря угасла, хотя вечер еще не совсем погрузился в темноту.
К Критону вдруг обратился Симон:
– А ну-ка, остроумный Критон, разгляди Силена получше!
Критон обернулся. Белый с прожилками мрамор изваяния светился в сумерках.
– Не видишь? – напирал Симон. – Кроме того, что ты сказал, не видишь ничего больше?
Критону легче было высказать через Симона то, на что не повернулся у него язык, когда он обращался к Сократу непосредственно:
– А что я увидел? Разве дурно – предаваться вину и веселью? Да ведь Сократ – по уши в вине! Здесь, по стенам его дома, вьется лоза, в Гуди у него виноградник, в погребе бог весть сколько каменных чанов… – Он повернулся к Сократу. – Зачем же стыдишься этого, великий скульптор? Мы ведь эллины! Отчего же нам и не пить? Сам Зевс пьет, один его божественный глоток – целый хус! Бедняга Ганимед с ног сбивается, пока натащит столько вина для одного Громовержца, а тут еще другие боги! – Критон робко улыбнулся Сократу. – Не поверю я, Сократ, не можешь ты хотеть, чтоб мы бегали по воду к источнику Каллирои! – Но что-то в лице Сократа не понравилось Критону, он взорвался. – Да пил ли ты сегодня? Хмуришься, киснешь – клянусь девственной Афиной, ты ни капельки не захмелел! Скажите, друзья, пил он? Вы видели?
Все наперебой закричали, что Сократ пил как все, и даже больше других.
Симон встал, подошел к Критону:
– Причина в том, что Сократ всего может вынести больше, чем мы, понимаешь?
Критон вскипел:
– Ты, Симон, не вмешивайся сейчас! Это наше с Сократом дело!
– Нет, стой, – не уступал Симон. – Это дело не только ваше. Сократ мой друг, так же как и твой. Почему же нельзя мне вмешаться в ваш спор? Мне – можно! И не тебе помешать нам! Тебе – меньше всего! Куда ты
