– У него буду я.
Отец:
– Он к гетерам ходит!
Ксантиппа:
– Перестанет.
Отец:
– Не работает!
Ксантиппа:
– Я научу его работать.
Отец:
– Только разговоры разговаривает!
Ксантиппа:
– Я тоже люблю поговорить, будет диалог.
Мать:
– И питается-то кое-как… Одни семечки лузгает…
Ксантиппа:
– Буду для него готовить.
Мать:
– Целыми днями – на агоре да в гимнасиях…
Ксантиппа:
– При мне будет дома сидеть.
Мать:
– Ночи напролет кутит, ходит по пирушкам, речи держит…
Ксантиппа:
– Устрою ему пирушку дома и речи держать позволю.
Отец:
– Говорят, он хочет даже людей изменить!
Ксантиппа:
– Я изменю его!
Мать задала щекотливый вопрос:
– Чем жить-то будете?
Любая другая девушка в Элладе, посвященная в обстоятельства Сократа, теперь смутилась бы. Но Ксантиппа… и есть Ксантиппа.
Открыв шлюзы своего красноречия, она заговорила:
– И вы полагаете, ваша дочь не подумала о главном? Клянусь всеми расписными горшками – плохая была бы она хозяйка! Во-первых: я получу приданое, и немалое, как не раз обещал отец. Постой, отец! Тихо! Теперь говорить буду я. Приданое мы, разумеется, проедать не станем. На эти деньги мы купим то, что нам поможет кормиться: осла, козу, хорошие орудия для работ в имении. – (Деловитая Ксантиппа позволила себе тут небольшую гиперболу, чтоб поразить родителей.) – Какое имение, спрашиваете? Да Сократово, в Гуди под Гиметтом, я была там с ним – у него виноградник, оливовая роща, несколько фиговых деревьев и так далее. В общем, имение. Его, да в хорошие руки, – с помощью Деметры столько принесет, что рот разинете!..
Она остановилась перевести дух, и Нактер воспользовался этим:
– Но на винограднике и в саду должен кто-то работать!
– Сократ и я.
– Козу доить, навоз убирать…
– Сократ и я.
Все наскоки родителей разбивались о волю Ксантиппы, как волны о вековечные скалы, – но прибой не ослабевал.
– Он на двадцать лет старше тебя!
– Лысеть начал!
– Даже сандалий у него нет!
– Кормится за счет своего благодетеля Критона, как нищий!
– Бросил ваяние, которое давало приличный заработок!
