В результате первая остановка была сделана у заведения «ТАЙФУН ТРИТОНА». Наружный вид — пагода. Интерьер — чайный домик, отделанный тиком, черным деревом, перламутром и нефритом. Бумажные фонарики. Посреди зала — маленькая площадка, на ней четыре толстопузых мандарина (все — члены профсоюза, то бишь Лиги Актеров). Они танцуют — медленно, плавно, хлопая веерами и позвякивая колокольчиками — и что-то поют. Голоса у всех высокие, резкие, как у евнухов. Напитки имеют названия типа «Элегия Осеннего Листа», «Мстительный Дракон», «Лунная Любовь» и «Год Кварка».
— Всех по порции, — заказал Уинтер.
Следующая — «СЕРП САТУРНА-VI». Снаружи — форт французского Иностранного Легиона, из амбразур высовываются стволы самых настоящих пушек и мертвые тела не самых настоящих легионеров (манекены производства «Костюм Критерион К»). Интерьер — песчаные дюны, пальмы, складные столики, официанты в кавалерийской форме. Музыкальное сопровождение Дьявольского Дуэта Аккордеонистов. Напитки: гашиш, морфий, опиум, кокаин, дурь-I, дурь-II и дурь-III.
— Всех по разу.
Направляясь в «КАЛЛИСТО КУИН» [38], Роуг прихватил с собой и таксера — так, на всякий случай. Все официанты этого, педерастического заведения щеголяли в женской одежде — и выглядели в ней весьма соблазнительно. Хрустальные канделябры от Тиффани, ультрафиолет ярко высвечивает изображенные на витражах Почти Правдоподобные Позы. Музыка группы «Мужская взаимность». Уйма напитков с названиями типа «голубой», «Двуликий Анус» и т.д.
— Всех по два.
Затем — «ГАНИМЕДСКИЕ ГЕНИТАЛИИ», в этой забегаловке клиенты обязаны раздеваться догола. Сдаешь все свое хозяйство в гардероб и получаешь взамен набор косметики — это если появилось желание перекраситься из черного цвета в белый, либо наоборот. Интерьер — африканские джунгли, в меню — настойки, сугубо «лихорадочные» — «желтая», «алая», «тропическая», «сыпная» etc.
И уж совсем сливаясь друг с другом: «МАРС БОУ БЕЛЛЗ» [Мэри Боу Беллз
— колокола лондонской церкви Сент-Мэри-ле-Боу; традиционно считается: кокни — тот, кто родился в пределах слышимости этих колоколов] — ресторанчик с зеркальными стенами, специализирующийся на джине (в углу — буфет, торгующий афродизиаками) и известный, естественно, как просто «Колокола». «ТЕРРОР ВАМ, ТЕРРАНЕ» — с западнями и ловушками (иногда невинными, иногда — не очень), «ЛУНАТИК. ВЕНЕРА АНДРОГИННАЯ» — с транссексуалами, не совсем еще пришедшими в себя после операции, и наконец
— «МРАК МЕРКУРИЯ».
Вот тут-то я его и поджидала. Тускло флюоресцировала (опять ультрафиолетовые лампы) костяная стойка, украшенная добела выгоревшими черепами (каждый с яблоком во рту): других источников света в баре не было. Шок и огромное количество выпитого прикрыли отчаяние, буквально вопившее внутри Роуга, оболочкой деланного, неестественного спокойствия. Чуть расколись эта тонкая скорлупа, и он разразится истерическими рыданиями, но я не думала, чтобы мое будущее сообщение довело его до слез.
— Приветствую тебя, о великая и благородная Брюнхильда, — торжественно произнес он, плюхаясь на соседнее со мной сидение. Кроме нас за стойкой не было никого. — Королева Исландии. Супруга короля Гунтера. А заодно — вагнеровская валькирия и зигфридова подстилка.
(Вот это уже совсем лишнее — разве можно так грубо и, главное, несправедливо о женщине? Я совсем не имею в виду себя).
Он экспроприировал мой стакан.
— Опять знали заранее, что я буду делать? Или попросту пустили за мной хвост?
— Какая разница, Роуг? — пожала я плечами. — Мне нужно с вами поговорить. Я очень, очень сожалею о случившемся.
— О чем тут сожалеть? Любовь приходит, любовь уходит, но девушки пребывают вечно. Если только, — озабоченно добавил он, — эта фраза имеет смысл. Может, лучше переставить?
— Особенно потому, что тут отчасти и моя вина.
— Девушки приходят, девушки уходят, но любовь пребывает вечно. Да, тоже не лучше. Каким образом? — Вопрос прозвучал совершенно неожиданно.
— Я не все вам рассказала. Suppressio veri, так это называется на юридическом жаргоне. Никак не могла — пока вы не станете полноправным королем.
— Почему?
— Потому, что тогда уж вы точно отказались бы от титула, а мы не могли такого допустить.
— Почему?
— Потому, что тут ключ ко всем аферам Мета мафии.
— Что ключ — джинковская девица из Болоньи?
— Нет. Эта девочка — оперативница с Тритона, пытавшаяся расколоть мафию. Мафия — не китайско- японская организация.
— Но все всегда думали…
— Она маорийская, так что могу поздравить, теперь вы — крестный отец этой банды. Или можно сказать «крестный король»?
Он глядел на меня молча и тупо, словно пыльным мешком из-за угла стукнутый.
— А откуда бы у Те Юинты взялись деньги на ваше — очень не дешевое — воспитание и образование?
Роуг продолжал тупо молчать.
— Именно поэтому ваша… Потому и стряслось это несчастье с Деми Жеру. Тритон готов буквально на все, лишь бы остановить контрабанду, и теперь вы — главная их мишень. Они будут на вас давить, чтобы вы сами и прекратили операции мафии.
— И для этого уничтожили Деми? — Он растерянно потряс головой. — Не вижу смысла.
— Конечно, — согласилась я, — так что вряд ли она убита. Скорее всего ее похитили, чтобы иметь возможность торговаться с вами, шантажировать. Именно поэтому я хочу, чтобы вы как можно скорее спланировали следующий свой…
— Вы все знали и позволили этому случиться? — прервал меня Уинтер. На побелевшем от ярости (и куда только девалась пьяная багровость) лице резко выступили царственные его шрамы.
— Я не знала, каким образом это случится.
— Я же говорил, что ее нужно защитить, и вы сказали, что позаботитесь об этом. «Положитесь на меня», так вы сказали.
— Во всяком случае она, возможно, жива.
— Возможно. Вы так думаете. Это что — еще одна из ваших всяческого доверия заслуживающих гарантий?
— Нет.
— Так жива она? Да или нет?
— Не знаю. Я могу только надеяться, что не ошибаюсь относительно тактики Тритона.
— Ее похитили? Да или нет?
— Не знаю. Неоткуда мне знать. Нам остается только сидеть и ждать. Выйдут они на контакт с вами — тогда все и узнаем.
— А вы явились сюда, чтобы спланировать мой следующий шаг, — презрительно фыркнул Уинтер. — Понимаете ли вы, уважаемая Мата Хари, что они могут выйти на контакт со мной — никому не известно, кстати, сделают они это или не сделают — вне зависимости, жива Деми или нет. И узнать это будет неоткуда.
— Верно, но…
— Такая вот сообразительная сука. Двенадцать дней Рождества. Такая вот хитрожопая, все на двадцать ходов вперед просчитывающая сука. Вы просто не можете сделать что-нибудь прямым, очевидным способом. Нет, это пошло, видите ли, и скучно. Недостойно Джеймса Бонда. Своими придурочными ухищрениями вы проорали на хрен жизненное для всей Солнечной дело, а теперь заодно и меня раком поставили. Премного вам, Одесса, благодарен. И отплачу когда-нибудь тем же. У вас не появится никаких сомнений, что это от меня — все будет предельно просто и прямо.
Его буквально вынесло из бара; я видела, как он махал рукой своему такси.
