она башмачок и стала примерять старшей дочери — нет, не лезет, велика нога! «Отрежь большой палец! — говорит мать дочери. — Как будешь княгинею — не надо и пешком ходить!» Дочь отрезала палец и надела башмачок; княжие посланные хотят во дворец ее везти, а голубки? прилетели и стали ворковать: «Кровь на ноге! Кровь на ноге!» Посланные глянули — у девицы из башмачка кровь течет. «Нет, — говорят, — не годится!» Мачеха пошла примеривать башмачок середней дочери, и с этой то же самое было.
Посланные увидали Машу, приказали ей примерить; она надела башмачок — и в ту же минуту очутилось на ней прекрасное блестящее платье. Мачехины дочери только ахнули! Вот привезли Машу в княжие терема, и на другой день была свадьба. Когда пошла она с князем к венцу, то прилетели два голубка и сели к ней один на одно плечо, другой на другое; а как воротились из церкви, голубки? вспорхнули, кинулись на мачехиных дочерей и выклевали у них по глазу. Свадьба была веселая, и я там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало.
Царевна в подземном царстве
№294 [370]
Жив сабе царь да царица, у их быв сын и дачка?. Яны приказали сыну, штоб йон, як яны умруть, жанився на сястре. Ти[371] бага?та, ти мала паживши, во упасля? таго, як приказали сыну свайму жаницца на сястре, царь и царица памерли. Во брат и кажа сястре, штоб гатава?лась[372] к вянцу, а сам пашо?в да папа? прасить, штоб их павянча?в. Сястра зачала? адева?цца к вянцу и зрабила три куклы, поставила их на во?кнах, стала пасерёд хаты да и кажа: «Кукалки, куку!» Первая кажа: «Чаго?» Другая кажа: «Брат сястру бяре?». Третья гаво?ря: «Земля раступися, сястра правалися!» и в дру?гий и в третий раз такжа. Прихо?дя брат и спра?шивая у сястры: «Чи савсем аделась?» Сястра кажа: «Ни [373] не савсем». Йон и пашо?в у сваи палаты дажидацца, паку?ля сястра аденецца. Сястра зно?в кажа: «Кукалки, куку!» Первая кажа: «Чаго?» Другая гаво?ря: «Брат сястру бяре?!» Третья кажа: «Земля раступися, сястра правалися!» Яна правалилась и пашла на тей свет. Брат, пришовши, не нашо?в сястры и застався[374] так.
Правалившись на тей свет, царевна иде? да иде? — аж стаить дуб. Яна пришла к таму дубу, разделась. Дуб раступився; яна палажила у дупло сваю адежу и, зрабившись старухаю, пашла. Иде? да иде? — аж стая?ть палаты царские; яна, пришо?вши туда, начала прасицца, штоб яе? наня?ли. Во яе? и наняли печи тапить. У таго царя, у яко?го у палатах служила царевна, был сын халастый. Пришла няделя[375]. Царский сын сабирався да церкви и вяле?в царевне- старухе пада?ть гребенец[376]. Яна нескоро падала?; йон рассярдився и ударив яе? па щаце[377]. Во упасля? таго убра?вся и паехав да церкви. Царевна-старуха пашла к дубу, где захава?ла адежу; дуб раступився. Яна аделась, зрабилась царевнаю-красавицаю и пашла в церкавь. Царевич, увидавши яе? в церкви, спрасив у лакея: атку?дава яна? А лакей знав яе?, што е?та — тая старуха, яка?я у их у палатах печи то?пя, и што царевич ударив яе? гребенцом; во лакей и кажа: «Яна из города Бита-Гребешкова». Царевич приехав дамо?в, шука?в- шука?в[378] таго горада в сваём царстве и не найшов.
Случилась я?кся[379], што царевич рассярдився и ударив царевну-старуху сапагом и во упасля? таго паехав у церкавь. Та?матка была и яна, перядевшись у платье, што палажила у дуб. Во царевич, павида?вши зно?ва незнакомаю красавицу, спрашивая у лакея: аткудава яна? Лакей кажа: «Из Бита-Сапагова». Царевич шука?в-шука?в таго горада в сваём царстве и не найшов. Во начав думать да гадать, як бы сюю незнакомаю красавицу спазнать, бо[380] палюбив яе? и хатев на ей жаницца. А дале выдумав и приказав на то?я ме?ста, где яна становицца у церкви, налить смалы, так штоб ей было невдамёт.
В няделю царевна пришла у церкавь, перядевшись, и стала на сваём месте. Кончилась служба, и як толька яна саступила з места, штоб идти дамо?в, бушмак [381] улип у смалу и застався на месте. Яна и пашла дамо?в у адном бушмаку. Царевич вяле?в узять тей бушмак, привёз дамо?в, став примерять всем девушкам, якие были у его царстве. Никаму не пришовся тей бушмак па наге, акрамя старухи, што тапила печи. Во царевич став яе? дапрашувать; яна призналась, хто яна и откуда. Йон и ажанився на ей. Я на свадьбе быв, мед-вино пив, в роте не было?, а па бараде патякло.
Незнайко
№295 [382]
Начинается сказка от сивки, от бурки, от вещей каурки На море на океане, на острове на Буяне стоит бык печеный, в заду чеснок толченый; с одного боку-то режь, а с другого макай да ешь. Жил-был купец, у него был сын; вот как начал сын подрастать да в лавках торговать — у того купца померла первая жена, и женился он на другой. Прошло несколько месяцев, стал купец собираться в чужие земли ехать, нагрузил корабли товарами и приказывает сыну хорошенько смотреть за домом и торговлю вести как следует. Просит купеческий сын: «Батюшка! Пока не уехал, поищи мое счастье». — «Сын мой любезный! — отвечает старик. — Где же я его найду?» — «Мое счастье недолго искать! Как встанешь завтра поутру, выдь за ворота и первую встречу, какая тебе попадется, купи и отдай мне». — «Хорошо, сынок!»
На другой день встал отец ранешенько; вышел за ворота, и попалась ему первая встреча — тащит мужик паршивого, ледащего жеребенка собакам на съедение. Купец ну его торговать и сторговал за рубль серебром, привел жеребенка на двор и поставил в конюшню. Спрашивает купеческий сын: «Что, батюшка, нашел мое счастье?» — «Найти-то нашел, да уж больно плохое!» — «Стало быть, так надо! Каким счастьем господь наделил тем и владать буду».
Отец отправился с товарами в иные земли, а сын стал в лавке сидеть да торгом заниматься, и была у него такая привычка: идет ли в лавку, домой ли ворочается — завсегда наперед зайдет к своему жеребенку. Вот невзлюбила мачеха своего пасынка, принялась искать ворожей, как бы его извести; нашла старую ведьму, которая дала ей зелья и наказала положить под порог в то самое время, как пасынку надо будет домой прийти.
Ворочаясь из лавки, купеческий сын зашел в конюшню и видит — его жеребенок стоит во слезах по щиколки; ударил он его по бедру и спрашивает: «Что, мой добрый конь, плачешь, а мне ничего не скажешь?» Отвечает жеребенок: «Ах, Иван купеческий сын, мой любезный хозяин! Как мне не плакать? Мачеха хочет извести тебя. Есть у тебя собака; как подойдешь к дому, пусти ее наперед себя — увидишь, что? будет!» Купеческий сын послушался; только собака через порог переступила, тут ее и разорвало на мелкие части.
Иван купеческий сын и виду не подал мачехе, что ведает ее злобу; на другой день отправляется он в лавку, а мачеха к ворожее. Старуха приготовила ей другого зелья и велела положить в пойло. Вечером, идучи домой, зашел купеческий сын в конюшню — опять жеребенок стоит по щиколки во слезах; ударил его по бедру и спрашивает: «Что, мой добрый конь, плачешь, а мне ничего не скажешь?» — «Как мне не плакать, как не тужить? Слышу я великую невзгоду, хочет мачеха тебя совсем извести. Смотри, как придешь в горницу да сядешь за стол, мачеха поднесет тебе пойло в стакане — ты его не пей, а за окно вылей; сам тогда увидишь, что? за окном поделается». Иван купеческий сын то и сделал: только вылил за окно пойло,
