головы. (За эту службу братья наградили его богатырским конем и чудесною рубашкою)».
К словам «ты возьми одну щепочку» (с. 99) — вариант: «веточку».
После слов «и убил змея» (с. 99) — вариант: «Провещала красной девице яблоня: «Как станут сад рубить, ты возле меня будь; брызгнет из меня кровь на твое платье — ты это место вырежь и брось в озеро!» Красная девица стала возле яблони; стали яблоню топором рубить, брызгнула из нее кровь прямо девице на платье; она вырезала это пятно и бросила в озеро. Змей Горыныч увидел, что в озере славная рыба плещется, захотел изловить ее, разделся и полез в воду; тем временем рыба прыгнула на берег и обернулась Иваном купеческим сыном...»
Записано в Новогрудском уезде Гродненской губ. учителем М. А. Дмитриевым. Язык белорусский.
AT 709 (Волшебное зеркальце). Сюжет распространен повсеместно в Европе, его варианты учтены в AT также в ближневосточном (турецком), африканском и американском (записи, сделанные на испанском языке от американцев европейского происхождения и от негров) фольклорном материале. Русских вариантов — 27, украинских — 23, белорусских — 4. Подобные сказки встречаются и в фольклоре неславянских народов СССР, например, в башкирском (Башк. творч., I, № 101), осетинском (Осет. ск., № 37), карельском (Карельск. ск., № 40). Формирование этого сюжета прослеживается с древности. Некоторые его мотивы известны по «Тысяче и одной ночи» и шекспировскому «Цимбелину» (1610). Первая сказка о волшебном зеркальце и мертвой царевне была опубликована в сборнике Базиле «Пентамерон» (II, № 8). Особенную популярность получила сказка бр. Гримм «Белоснежка». Как доказывает М. К. Азадовский (Литература и фольклор. Л., 1938, с. 75—84), она послужила источником пушкинской «Сказки о мертвой царевне и семи богатырях», наряду с первой русской публикацией сказки этого типа в лубочном сборнике Погудка.., II, № 2, с. 87—96 и с записью народной сказки, сделанной А. С. Пушкиным (Пушкин. Прил., I, № 7). Р. М. Волков в книге «Народные истоки творчества А. С. Пушкина. Баллады и сказки» (Черновцы, 1960, с. 155—189) акцентирует внимание на связи сказки Пушкина с русской фольклорной традицией. Сопоставительному изучению европейских вариантов сказок о волшебном зеркальце посвящена специальная монография: Boklen E. Schneewittchens Studien. Leipzig, 1914. Из других исследований отметим: Пропп. Ист. ск., с. 110—113; Мелетинский, с. 167; Галайда Э. Сказки Пушкина (К проблеме реализма сказок). — Acta facultatis philosopicae Universitatis Safarikanae. Bratislava, 1975, с. 59—61. Белорусская сказка, записанная М. А. Дмитриевым, имеет характерную для русских сказок типа 709 структуру. Разбойникам в большинстве народных сказок, богатырям в пушкинской конспективной записи и в пушкинском стихотворном изложении соответствуют в белорусской сказке братья-королевичи. Неожиданный финал: падчерица добивается прощения злой мачехи.
