5. У СЕРЖАНТА МАРКО ВЫДАЛОСЬ БЕСПОКОЙНОЕ УТРО
Да, этот день начался для участкового уполномоченного весьма неспокойно. По дороге в управление милиции, где он хотел посоветоваться с шифровальщиком, что могут означать таинственные цифры, переданные накануне подпольными рациями, ему повстречался товарищ Антонов. Сержант с трудом узнал своего соседа: режиссёр шёл как потерянный, сам не свой, взъерошенный, небритый, без галстука, шёл и бормотал себе под нос что-то невнятное.
— Что случилось, товарищ Антонов? — с участием спросил сержант.
Тот взглянул на него пустыми глазами и произнёс с беспредельным отчаянием:
— У меня похитили усы… И бороды… Сержант решил, что его знаменитый сосед слегка тронулся.
— Но у вас никогда не было ни бороды, ни усов… Товарищ Антонов жалобно покачал головой:
— Да не мои усы… Моей картины… Триста семьдесят бород и четыреста два уса! Не считая париков… бакенбардов… кос… Пропала массовка…
Он чуть не плакал.
— Кто же это сделал? — спросил сержант. Товарищ Антонов сокрушённо пожал плечами.
— Откуда я знаю? Наверно, кто-нибудь из моих завистников. Те же бандиты, что устроили помехи в телевизорах. Сначала сорвали мне две передачи, теперь губят фильм, который принёс бы мне мировую славу.
И он побрёл домой — несчастная жертва коварной судьбы. Жена немедленно вкатила ему солидную дозу касторки.
Сержант помчался в управление. Со вчерашнего дня, после злополучного происшествия с контрабандистом и вечерних передач подпольных раций, мучительное сомнение терзало его сердце, и он размышлял и допытывался, допытывался и размышлял…
В управлении он застал вахтёра телестудии, дядю Пешо. Тот как раз давал показания. Всё ещё не придя в себя от пережитого ночью ужаса, он упорно твердил, что хищение совершено обезьяной.
— Обезьяной? — недоумевал следователь.
— Да, обезьяной! С двумя бородами и четырьмя усами! И вот с этакой шерстью! — Дядя Пешо широко развёл руками. — Честное слово!
— Вы вчера, случайно, не выпили? — спросил следователь.
— Я, когда заступаю на пост, капли в рот не беру! — торжественно заверил его дядя Пешо.
— Гм… А чем вы были заняты, когда появился… э-э… скажем, когда появилась эта обезьяна?
— Караулил! — ответил дядя Пешо, забыв упомянуть об 'Убийстве на улице Морг'.
— Что ещё было похищено?
— Больше ничего. Один тулуп, бороды, усы, косы…
— Нет ли повреждений в аппаратуре?
— Ничего не тронули.
— Не оставила ли эта ваша «обезьяна» каких-либо следов?
— Оставила. Я нашёл это в костюмерной. И дядя Пешо показал на ледоруб.
— С каких это пор обезьяны стали пользоваться ледорубами? — спросил следователь.
Сердце сержанта Марко учащённо забилось, и таинственное шестое чувство великих сыщиков снова заговорило в нём. Ледоруб… Не династронавтам ли он принадлежит? Разве не с его помощью проникли они в канал в тот памятный день, когда было найдено предсмертное письмо Симеона Бесстрашного? Сержант Марко лихорадочно прикидывал: на телестудии ничего ценного не взято; кинокамеры, приборы, киноленты — всё на месте, только усы и бороды… Кому могла прийти в голову столь бессмысленная затея? Ясно — только династронавтам. Только в их мозгу могла зародиться такая бредовая мысль. Этот ледоруб — последнее и решающее доказательство: 1) что пираты эфира — это династронавты; 2) что похитители бород, усов и кос — тоже династронавты; 3) что воры, которые шарят по чужим чердакам, — всё те же династронавты. Неизвестной остаётся только личность контрабандиста из серой «Волги» № Б 66–17…
Придя к этому важному заключению, сержант отправился в ракетный центр с твёрдым намерением на этот раз арестовать Федерацию — всю, в полном составе и заставить её во всём признаться. Вошёл во двор, огляделся — ни души. Наведался в соседние дворы — и там никого. Тогда он пошёл обходом по кварталу, заглядывая во все углы и закоулки.
Вот только в сарай, за которым помещался ракетный центр, он заглянуть позабыл…
6. ДЕНЬ «О»
…А догадайся он заглянуть в сарай, он бы застал там всю Федерацию, да ещё как раз в тот момент, когда они делили ночные трофеи…
Первой Кубинской бригаде достались все бороды, Второй Африканской — усы. Фанни вдобавок отдали две косы, которым она очень обрадовалась. Косы, правда, были русые, но что за беда! Она решила прицепить их сегодня же, не откладывая.
Вместе с бородами и усами интербригадовцы получили ещё по пузырьку УК (универсального клея). Рони Дакалка сказал, что это самый липучий клей на свете — всё, что хочешь, клеит: дерево, кожу, стекло, бороды, сталь, усы…
Так начался великий день «О».
День, потребовавший от всех интербригадовцев большого напряжения сил и военной хитрости. Предстояло преодолеть множество трудностей: купить билеты на проезд, попрощаться с Роландо и Сисулу- Каба, проститься с родителями, не вызвав их подозрений, и незамеченными добраться до вокзала. Разведка установила, что поезд к западной границе отправляется в 20. 45, а к южной — в 21 час. Следовательно, все задачи должны быть решены к 18 часам.
Штаб разработал для обеих экспедиций подробный план. Главными пунктами в нём были следующие:
а) Каждая экспедиционная группа сходит с поезда на некотором расстоянии от границы.
б) Границу переходить в темноте и немедленно направляться соответственно в Белград или Анкару.
в) Там обе группы должны явиться — одна в кубинское посольство, другая — в посольство Гвинеи, объявить себя политэмигрантами и попросить паспорта… А дальше уже всё пойдёт как по маслу.
Разработав стратегию и тактику похода, интербригадовцы отправились в обсерваторию. Они знали, что Роландо сейчас находится там — у него в этот день был экзамен по астрономии.
…По двору обсерватории сновали студенты с книжками в руках. Они дрожали, нервно грызли ногти, в который раз листали тетради, с замиранием сердца ожидая минуты, когда их вызовут в домик с куполом.
Майор Димчо попросил одного из студентов найти Роландо. Кубинец вскоре появился. Его вид страшно разочаровал династронавтов: ничего, ну ничегошеньки героического и партизанского в нём в эту минуту не было. Бледный, невыспавшийся, одет в самый что ни на есть обыкновенный костюм, так же грызёт ногти, как остальные, а борода, великолепная борода, выросшая в Сьерре-Маэстре, спуталась и обвисла.
— Скоро моя очередь, — жалобно простонал он. — А я всё перезабыл! Всё! Если мне достанется Луна, я погиб!
Наско Некалке стало от души жаль его.
— Компаньеро Роландо, — ободряюще сказал он, — если вам достанется Луна, имейте в виду: там есть жизнь. Честное слово! Я своими глазами видел на Луне животное!
Кубинец так и ахнул:
— Какое оно на вид?
— Ну… вроде динозавра… Только побольше… Представьте себе Никижа. Только ростом с гору, а
