незнакомец пришел, шатаясь от усталости и едва волоча ноги; узнав, что Алан находится сейчас с другим стадом, он свалился на том месте, где сейчас лежит.
— Он, видимо, пришел издалека, — закончил Татпан. — И он быстро ходил.
Этот человек показался Алану знакомым. Но он все же не мог вспомнить, где он его видел. Рядом с человеком, спавшим на траве, лежал револьвер. Даже во сне он держался за его рукоятку, что свидетельствовало об опыте и предусмотрительности. Незнакомец обладал резко очерченным подбородком.
— Если он так торопился видеть меня, то можешь его разбудить, — сказал Алан.
Он отошел немного в сторону и стал на колени, чтобы напиться из маленького ручейка, стекавшего со снежных вершин. Он слышал, как Татпан будил незнакомца. Когда Алан, утолив жажду, повернулся, маленький рыжеволосый человек стоял уже на ногах. Алан пристально посмотрел на него. Маленький человек усмехнулся. Его красные щеки побагровели, голубые глаза замигали. Стараясь скрыть свое смущение, он внезапно схватил револьвер, что заставило Алана вскрикнуть от изумления: только одному человеку в мире мог принадлежать этот жест. Слабая усмешка заиграла на лице Алана, а глаза Татпана внезапно расширились.
— «Горячка»! — воскликнул Алан.
Смит потирал рукой свой гладкий подбородок и кивал головой, словно извиняясь.
— Это я, — согласился он. — Я вынужден был так поступить. Приходилось отказываться от одного из двух — от моих усов или от нее. Я с большим трудом расстался с ними. Я бросил кости — и выиграли усы. Я загадал на картах — опять усы выиграли. Я заложил банк — и усы опять выиграли. Тогда я взбесился — и сбрил их… Я очень скверно выгляжу, Алан?
— Вы выглядите на двадцать лет моложе! — объявил Алан, с трудом сдерживая смех при виде серьезного выражения на лице товарища.
«Горячка» задумчиво поглаживал подбородок.
— Так какого же дьявола они смеялись, — сказал он. — Мэри Стэндиш не смеялась. Она плакала. Стояла и плакала. Потом села и все плакала. Она находила, вероятно, что я дьявольски смешон. Киок хохотала до того, что у нее бока заболели, и ей пришлось лечь в постель. Этот дьяволенок Киок называет меня теперь «Мальчик с пальчик». Мисс Стэндиш сказала, что она смеется не потому, что у меня забавный вид, а потому что перемена во мне произошла слишком внезапно, и она не может удержаться. Ноадлюк говорит, что у меня подбородок человека с твердым характером…
Алан схватил его за руку. Лицо «Горячки» быстро изменилось. Стальной блеск загорелся в его голубых глазах, подбородок выступил более резко. Под детской внешностью вдруг проявился «Горячка» Смит былых дней. Алан вновь почувствовал восхищение и уважение к этому человеку, руку которого он держал. Наконец-то Смит снова стал тем человеком, имя которого в былые времена было окружено ореолом славы, и его холодное расчетливое мужество, бесстрашие перед лицом смерти и искусство в обращении с оружием внесли в историю Аляски незабываемые страницы.
Вместо желания расхохотаться, Алан почувствовал трепет и восторг, которые испытывали люди прежних дней, видевшие в «Горячке» Смите героя. Прежний Смит снова вернулся к жизни. Алан знал, почему это случилось. Он крепче пожал ему руку, и тот ответил на его пожатие.
— Если человеку везет, то в один прекрасный день приходит женщина и дает ему почувствовать, что стоит жить на свете. Не так ли, «Горячка»?
— Это верно, — ответил тот. Он взглянул прямо в лицо Алану. — И я так понимаю, что вы любите Мэри Стэндиш и будете драться за нее в случае необходимости?
— Да, буду, — сказал Алан.
— Тогда пора тронуться в путь, — многозначительно посоветовал Смит. — Я шел без отдыха двенадцать часов. Она сказала, чтобы я торопился. И я торопился. Я говорю о мисс Стэндиш. Она сказала, что это почти вопрос жизни или смерти. Что я должен найти вас поскорей. Я хотел остаться на ранчо, но она не позволила. Она хочет видеть вас. Росланд на ранчо.
— Росланд?!
— Да, Росланд. И я догадываюсь, что Джон Грэйхам тоже недалеко. Я предчувствую великие события, Алан. Лучше нам поторопиться.
Глава ХХI
«Горячка» Смит выехал с ранчо на одном из двух оставшихся там верховых оленей, но чтобы быстро и с известным удобством ездить верхом на олене, требуется много умения и навыка. Проехав с полдесятка миль, он отказался от начатого способа передвижения и дальнейший путь проделал пешком. Так как в стаде Татпана не было верховых оленей, а самый быстрый гонец потратил бы много времени на то, чтобы добраться до Амок Тулика, то Алан уже через полчаса по прибытии к стоянке Татпана пустился назад к своему ранчо. «Горячка» Смит, несколько отдохнув и подкрепившись пищей, и слушать не пожелал о том, чтобы, как советовал Алан, сперва хорошенько отдохнуть и тогда уже пуститься следом.
В глазах маленького вояки горел свирепый огонь, когда они шли по склонам холмов, направляясь в тундры. Алан не замечал этого, равно как он не видел сурового выражения, застывшего на лице Смита, шагавшего позади. Его собственный мозг был поглощен догадками, возникшими в нем, и дикими предположениями.
Менее всего удивительно было то, что Росланду было известно, что Мэри Стэндиш не умерла. Он легко мог это узнать через Санди Мак-Кормика или его жену Элен. Но более удивительно было то, что он каким-то таинственным путем проследил путь бегства Мэри Стэндиш за тысячу миль на север. И еще более любопытен был тот факт, что он осмелился последовать за ней и открыто показаться на ранчо Алана. Сердце Алана сильно билось, так как он понимал, что Росланд получил непосредственное приказание от Грэйхама.
Алан решил посвятить Смита в свою тайну, открыв ему все случившееся в день его ухода в горы. Он сделал это без колебаний и без недоговариваний, так как теперь им овладело мрачное предчувствие событий, ожидавших впереди.
Смит выслушал рассказ, но не обнаружил и признака изумления. В его глазах горел все тот же огонь, лицо хранило то же застывшее выражение. Только тогда, когда Алан поведал ему о признании, которое сделала Мэри Стэндиш у дверей комнаты Ноадлюк, только тогда суровое выражение лица его товарища смягчилось.
Губы Смита сложились в странную кривую усмешку.
— Я знал это давно, — сказал он. — Я догадался об этом в первую ночь, когда по дороге в Читину нас настигла буря. Я знал все это еще раньше, чем мы выехали из Танана. Она мне не говорила, но я не был слеп. Вот только записка меня озадачила и испугала — записка, которую она запихала в свою туфлю. Росланд сказал мне перед моим отъездом, что идти за вами — это напрасный труд, так как он намерен немедленно увезти с собой миссис Грэйхам.
— И вы после этого оставили ее одну?
«Горячка» пожал плечами и мужественно прилагал все усилия, чтобы не отстать от Алана, который внезапно ускорил шаг.
— Она настаивала. Она заявила, что это вопрос жизни или смерти для нее. После разговора с Росландом она была белой, как бумага. Кроме того…
— Что?
— Соквэнна не будет дремать, пока мы не вернемся. Он знает. Я ему рассказал. Он следит из окна чердака с ружьем в руках. Я видел, как он однажды подстрелил утку на расстоянии двухсот ярдов.
Они быстро подвигались вперед. Немного спустя Алан снова заговорил, чувствуя в душе смятение, но не страх:
— Почему вы сказали, что полагаете, что Грэйхам где-нибудь неподалеку?
— По нюху, — ответил Смит с тем же суровым выражением лица.
— И только?
— Не совсем. Я подозреваю, что Росланд так сказал ей. Она страшно побледнела. Ее рука была холодна, как мрамор, когда она подала ее мне. Это читалось также в ее глазах. Мало того, Росланд расположился в вашем доме, как будто он приехал к себе. Я понимаю, что это значит: кто-то стоит за ним, какая-то сила, что-то мощное, на что он и рассчитывает. Он спросил меня, сколько у нас мужчин. Я ответил ему, чуточку
