Морган отхлебнула крепкого горячего кофе и на мгновение замолчала, словно вспоминая что-то важное.
— Мой дед был ковбоем, — наконец произнесла она. — Он выступал на родео и работал на разных ранчо. Однажды в больнице, куда он попал, получив травму во время родео, он встретил медсестру — мою бабушку. У них была одна дочь, а у нее родилась я. Мама вышла замуж за инженера, и родители переехали в Калифорнию вскоре после моего рождения. Я не знала своего деда, пока родители не погибли в автомобильной катастрофе. Бабушки уже не было в живых, и деду пришлось присматривать за мной.
— Сколько тебе было лет?
— Одиннадцать.
— Старый ковбой и маленькая городская девочка, — усмехнулся Джейсон.
— Понимаю, тебе это кажется странным, — улыбнулась Морган. — Моему деду было совсем не просто самому растить ребенка. Ради меня он даже переехал в Калифорнию.
— Для него это была большая перемена.
— Перемена и жертва, — спокойно сказала Морган. — Думаю, он так и не привык к Сан-Франциско с его напряженным движением и толпами людей. Но он помнил множество историй. Вечерами он рассказывал их мне. Истории о ранчо, на которых он работал, о своих приятелях-ковбоях. Они глубоко запали мне в душу.
— Где сейчас твой дед, Морган?
— Около года назад он внезапно умер, — ответила она.
Морган замолчала, и Джейсон заметил слезу, блеснувшую в небесно-голубых глазах. Затем она проглотила ком в горле, смахнула слезу и продолжила:
— Для меня его смерть — ужасная потеря. Сначала я даже не знала, как буду жить. Но я вспомнила все его замечательные истории и наконец поняла, что должна отправиться на ранчо и увидеть все своими глазами. Это и было моей мечтой, Джейсон. Почувствовать самой то, о чем говорил дед.
Ее простая история глубоко тронула Джейсона. Не сама история, а то, как Морган рассказывала — ее голос, интонация, выражение глаз.
Он противился чувствам, которые она вызывала в нем, противился постоянному желанию сжать ее в объятиях и целовать долго, истово.
Если вчера он чувствовал, что присутствие Морган Мьюир сулит неприятности, то сегодня убедился в этом окончательно. Она намного опаснее Веры, потому что знает, как найти путь к сердцу мужчины. В ней больше храбрости, независимости и энергии. Вера лишь имитировала эти качества. В то же время в Морган есть ранимость, которая заставляет мужчину стремиться защитить ее.
Джейсон почти… почти… представил жизнь с Морган. Это безумие. Сумасшествие! Он уже зная, что такое жить с женщиной, которой может наскучить здесь. Ничто на ранчо не способно привлечь девушку, которая выбрала профессией продажу и демонстрацию изысканных платьев. Она бы только посмеялась, если бы узнала, что при одном взгляде на нее у него слабеют колени.
— Очень хорошо, что твой дед жил воспоминаниями, — произнес он отрывисто, — но столь же очевидно, что он рассказывал тебе только хорошее. Жизнь на ранчо не состоит из одной романтики, Морган.
— Думаешь, я не знаю этого? — обиделась она. — И ты ошибаешься, если считаешь, что дед романтизировал свои воспоминания. Он рассказал мне очень многое.
— Могу себе представить. Драма клеймения.
Волнующие ощущения на родео. Звук гитар на закате.
— Это — и многое другое, — мягко сказала Морган. — Да, Джейсон, дед рассказывал» мне о разведении скота, и о клеймении, и о том, как это действует на животных и людей. Он говорил мне о просторах Техаса и о цветах, распускающихся весной в прерии. О дружбе и верности ковбоев. — Одним словом, только хорошее, — вставил Джейсон.
— Не только хорошее, — произнесла Морган после небольшой паузы. — Дед говорил и о наводнениях, и об угонщиках скота. Он говорил о тучах москитов, об ужасных зарослях, из которых трудно выбраться. Говорил о жаре, ветре и пыли. И об одиночестве.
Джейсон ждал, пока Морган закончит. Наконец он произнес:
— Ты можешь осмотреть ранчо за день. За два-три дня максимум.
Морган покачала головой.
— Если бы я хотела именно — этого, я бы провела отпуск в каком-нибудь месте, где принимают гостей за плату.
Нужно переубедить ее, отчаянно думал Джейсон. Вбить в ее хорошенькую головку, что ей не нужно проводить месяц на ранчо «Шесть ворот», чтобы пережить опыт деда. Нужно найти способ избавиться от нее — пока не будет слишком поздно.
— Я покажу тебе все вокруг, — предложил он. — Это займет несколько дней.
— Нет, Джейсон.
— Не надо тебе готовить для ковбоев. Работать от зари до зари. Такой девушке, как ты, это совсем не пристало.
— Возможно, я не привыкла к такой работе, но хочу именно этого, — проговорила она с очаровательной улыбкой.
— Не думаю, что ты понимаешь, как тебе будет трудно, — хмуро произнес Джейсон.
— Я понимаю, что ты не хочешь видеть меня здесь. — Голубые глаза сверкнули.
— В этом ты права. Я, действительно, не хочу видеть тебя, — произнес Джейсон, прекрасно зная, что говорит неправду.
— Это плохо, потому что я все равно останусь. Знаешь ли ты, Джейсон, что день, когда я увидела объявление Брента, был словно ответом на мои молитвы? Прости, что все не так, как ты хотел, но я всего на месяц. Потом вернется Брент, и ты забудешь, что я была здесь.
Ни слова о том, как много вреда можно причинить за месяц. Губы Джейсона сжались. Дерзкая маленькая кокетка притягивает мужчин, словно мед пчел. Нужно обладать недюжинной силой, чтобы не растаять под ее взглядом и улыбкой. Забыть ее — Джейсон на это не способен.
— А когда месяц закончится, Морган, не найдешь ли ты повода остаться дольше?
Она покачала головой.
— Конечно, нет.
— Конечно, нет, — эхом повторил Джейсон. — К тому времени ты будешь стремиться уехать. Такая девушка, как ты, вряд ли выдержит больше месяца.
— Я… Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, Джейсон.
Он сказал то, что совсем не собирался говорить, и еще презрительнее добавил:
— Ты не захочешь жить на ранчо долгое время.
На миг воцарилось напряженное молчание.
Наконец Морган понуро произнесла:
— Месяц — самый подходящий срок. Тебе не нужно беспокоиться, что я попытаюсь остаться дольше.
— Прекрасно, — равнодушно проговорил Джейсон.
Они снова замолчали. Кофе остыл, но Джейсон все равно выпил его.
— Ты ездишь верхом? — спросил он наконец.
Морган подняла голову.
— Один раз сидела на лошади. Когда снимали рекламу одежды для верховой езды.
— Я спрашиваю не об этом, Морган. Ты ездишь верхом?
— Не очень.
— Этого мне не понять, — насмешливо проговорил он, стараясь скрыть чувства, проснувшиеся в последние несколько минут. — Твой дед был ковбоем и не научил тебя держаться в седле?
— Я упоминала о несчастном случае на родео. Мой дед получил тяжелую травму и не мог больше ездить верхом, он едва мог ходить. Дед ужасно скучал по лошадям. Я спрашивала его иногда, почему бы не поехать на ферму и не провести некоторое время рядом с конюшней, но он так и не согласился. Джейсон почувствовал симпатию к старому ковбою.
