Довольная Кэти расплылась в улыбке.
— А что, если нам пойти потанцевать сегодня вечером? — предложил Декстер.
— Правда?! — воскликнула она. Декстер еще ни разу не приглашал ее на танцы.
— Все будут с завистью смотреть на мою красавицу жену, — сказал Декстер, вновь целуя Кэти.
— Нет. Все будут с завистью смотреть на моего красавца мужа.
Стук в дверь прервал их поцелуй.
В гримерную Эшли постучали. Она открыла — на пороге стояла Кэти.
— Привет, Кэти. Заходи. Эшли вернулась к туалетному столику, где снимала макияж.
— Я пришла попросить тебя об одолжении, — сказала Кэти и, отодвинув расческу, села на край столика.
— Конечно. Чем я могу помочь тебе? — Эшли бросила в корзинку для мусора использованную салфетку.
— Декстер разговаривал обо мне с Гарри Вульфом. Декстер считает, что я должна придумать более оригинальный номер. Что-то вроде твоего.
Эшли приостановила свое занятие.
— Декстер? Кто это?
— Мой муж.
— Я не знала, что ты замужем!
— Декстер редко сюда заходит. Я танцую здесь, чтобы помочь ему закончить учебу. Он изучает медицину. А когда получит диплом, я брошу эту работу. Стану просто его женой. Буду ходить по магазинам и готовить обед. Не могу дождаться. Декстер такой красивый! У нас будут очаровательные дети… — (Эшли почувствовала мимолетную зависть к счастью Кэти.) — Сегодня вечером Декстер забросил все свои книжки и пришел посмотреть на меня. Он видел твое выступление и после этого решил, что мне необходим необычный номер, чтобы я выделялась среди всех остальных танцовщиц.
— Но ведь публика и так тебя очень хорошо принимает, — сказала Эшли, стараясь поддержать подругу.
Кэти кивнула, довольная, что Эшли похвалила ее.
— Декстер — максималист. Он говорит, что мне следует работать гораздо больше, чтобы стать «звездой». Он считает: если я покажу что-то невероятное, то Томми будет мне больше платить.
— Ты хочешь сказать, что у всех танцовщиц разная зарплата? — удивленно спросила Эшли.
— У большинства — одинаковая. Кэсси получала больше, потому что у нее был не обыкновенный номер с огнем. Но у нее и опыт какой! До открытия этого клуба она уже где-то работала. По-моему, в Далласе.
Эшли развязала «хвост» и встряхнула головой.
— Нам обеим нужно подумать над твоим номером. Давай выделим для этого какой-нибудь вечер после работы.
— Спасибо, Эшли! — Кэти обняла подругу и поспешила к Декстеру сообщить ему хорошие новости.
Когда за нею закрылась дверь, Эшли вспомнила, что снова забыла спросить ее о Кейде.
Глава 5
Прошло несколько дней. Вечером Эшли, стоя за кулисами, ждала своего выхода на сцену. Она волновалась.
Но причиной волнения была вовсе не надпись губной помадой на зеркале в ее гримерной. О том случае уже было забыто. Эшли решила, что это проделки кого-нибудь из танцовщиц, позавидовавших ей, так как ее номер явно выделялся среди прочих.
Эшли подозревала в содеянном Тришу. Ведь после ухода Кэсси она, с ее длинными темными волосами и необычной внешностью, претендовала на положение «звезды». К счастью, подобные угрозы больше не повторились, и Эшли не хотела вообще вспоминать об этом.
Сегодня она волновалась потому, что выходила на публику в новом костюме. Если все получится, как она задумала, после выступления она подойдет к менеджеру и потребует повышения зарплаты. Ведь ее номер привлекает в клуб посетителей — это прекрасно видно всем.
Интересно, подумала Эшли, будет ли он сегодня в зале?
Эта мысль заставила ее еще больше волноваться.
Стоило Эшли увидеть его среди зрителей, как она начинала танцевать только для него одного. Он захватывал все ее мысли.
Но кто этот Кейд Хокинз?
Она знала, что он не пропускает ее выступлений. И, казалось, не сводит с нее глаз…
А вдруг это он — автор надписи на зеркале?
Что за бредовые мысли перед выходом на сцену! И Эшли стала убеждать себя не думать о Кейде Хокинзе.
Когда она вышла на сцену, то сразу же увидела его.
Он сидел за столиком в одиночестве.
И смотрел на нее.
Сценарий повторился: Эшли начала танцевать только для него. Ее влекло к этому мужчине. Это было совершенно необычное чувство, которое ей не доводилось испытывать никогда прежде.
Но Кейд был не единственным, кто внимательно смотрел выступление Эшли. Весь зал, затаив дыхание, следил за ней. Обнаженная, она стояла неподвижно посередине сцены в луче прожектора. Зазвучала фривольного содержания французская песенка, и Эшли начала свой новый номер.
Вначале она надела небольшой чепчик из белоснежных кружев, который подчеркнул красоту ее длинных темных волос.
Затем медленно натянула черные в сеточку чулки, заканчивающиеся кружевными резинками. У мужчин перехватило дыхание от красоты ее длинных ног.
Потом Эшли надела очень короткое черное шелковое платье. Застегнув его на «молнию», продемонстрировала тонкую талию. В глубоком вырезе была хорошо видна ее красивая грудь, а короткая юбочка лишь слегка прикрывала бедра.
Под мелодию все той же французской песенки Эшли изображала служанку, которая то, поднимаясь на цыпочки, щеткой смахивала пыль с воображаемого шкафа, то, наклоняясь, подметала пол. Служанка выглядела необыкновенно сексуальной.
Зрители были покорены этим новым номером Эшли.
Глядя прямо в глаза Кейду, она громко спросила:
— Вы говорите по-французски?
Зал с восторгом, звучно ответил ей и начал скандировать ее имя.
Эшли улыбнулась, несмотря на то, что Кейд Хокинз не произнес ни слова! Он, ошеломленный, продолжал наблюдать за ней.
Да, она надеялась именно на такой успех.
Ничего, что он держится в стороне. Это ненадолго, поклялась Эшли. Он просто не сможет не восторгаться и сдерживать свои эмоции. С этими мыслями она ушла со сцены.
Триша, наблюдавшая за Эшли, стоя за кулисами, обняла ее и поцеловала в щеку.
— Мне очень понравился твой костюм.
— Спасибо, — пробормотала Эшли растерянно.
Триша вышла на сцену, а Эшли направилась к двери костюмерной Кэти. Ей хотелось спросить ее о Кейде.
Она постучала, но никто не ответил.
Наверное, Кэти сейчас там вместе с мужем, подумала Эшли, и не стала стучать еще раз. Пусть побудут наедине. Конечно же, у студента, изучающего медицину, совсем нет свободного времени, и, когда выпадает свободная минута, ее надо использовать с толком. Эшли решила спросить Кэти о Кейде как-нибудь в другой раз.
Вернувшись к себе в гримерную, она посмотрела в зеркало и замерла.
След, оставленный Тришей у нее на щеке, был такой же ярко-красный, как и та надпись на стекле.
— Я смотрю, вы уже свободно держитесь на сцене, — сказал Кейд Эшли, стоявшей у двери клуба в ожидании такси. Ее собственная машина была в ремонте.
