— Что знать?
Кеннет с трудом перевел дыхание и наклонился ближе, к самому ее уху.
— Скажи, что никого другого в твоей жизни нет.
— Никого другого в моей жизни нет, — еле слышно выдохнула Шатти.
Последние остатки самообладания тут же оставили Кеннета. Он обхватил девушку за талию и чуть приподнял над палубой, заставляя обвить ногами свои бедра. Напрягшееся мужское естество теперь упиралось во влажную ткань трусиков, стремясь в жаркое, невероятно жаркое лоно. Кеннет отвел полоску ткани в сторону и медленно и осторожно подался вперед.
Шатти сдавленно вскрикнула и на мгновение зажмурилась. А Кеннет словно оцепенел.
Мысли его смешались, сердце гулко застучало, перед глазами поплыли круги. Он отчаянно хватал ртом воздух, в груди стеснилось, словно иссяк запас кислорода. Каждый наэлектризованный нерв его вибрировал, в воздухе потрескивали разряды. Краем сознания он понимал, что произошло нечто, чего быть вроде бы никак не могло. Но наслаждение было таким острым, что воспринималось изысканной мукой, и отказаться от него он был не в силах.
Шатти прошептала его имя, подбадривая, давая понять, что прекрасно осознает происходящее. И Кеннет, решившись, задвигался, крепче прижимая ее к мачте. Каждый новый натиск приближал его к апофеозу, казался упоительнее предыдущего. Молодой человек в жизни не испытывал ничего подобного. Но ему требовалось не только ее тело, а нечто большее, нечто гораздо более важное, чем физиология.
Шатти хватала ртом воздух, задыхаясь от не испытанного никогда ранее наслаждения. Но вот она застонала, пронзительно вскрикнула, выгнулась — и он подался вперед, зная, что финал близок.
А в следующее мгновение она обмякла всем телом, со вздохом прильнула к нему, затрепетала в экстазе. Вслед за ней пика блаженства достиг и Кеннет.
Как упорно старался он держаться от Шатти подальше! И только сейчас Кеннет Лэверок понял: это — судьба. И то, что он в нужный момент оказался в пабе, и то, что она оказалась без работы и без крова… Все это было лишь прелюдией к стихийному сближению под ясным зимним небом.
Расскажи ему кто про такое «развлечение» еще неделю назад, Кеннет счел бы это дикостью. Но теперь владелец «Морского ястреба» знал: как бы ни сложились их судьбы, воспоминание это он сохранит на всю жизнь: холодные ладони и жаркие губы, поскрипывающий над головою такелаж, плеск волн о корпус шхуны — и чистое, ничем не замутненное наслаждение.
Кеннет спрятал лицо у нее на груди и крепче прижал Шатти к себе, не желая разрывать связь столь интимную. Но холод уже пробирался под одежду, леденя тело.
— Надо бы пойти внутрь, — прошептала она, целуя Кеннета в шею. — Я замерзла.
— Вечно с тобою так, — поддразнил он. — Ты мерзнешь, а мне тебя согревать приходится всеми доступными способами.
Шатти захихикала, запустила пальцы в его черную шевелюру, игриво дернула за непослушную, упавшую на лоб прядь.
— Этот способ мне по душе, — проворковала она.
— И мне, — заверил Кеннет и тоже рассмеялся.
Держа ее на руках, он направился в свою каюту и едва не споткнулся на ступеньке. Шатти взвизгнула и крепче обняла его руками и ногами. Он захлопнул за собою дверь и бережно опустил драгоценную ношу на койку. Больше Шатти Арран не будет спать в каюте для экипажа.
Отныне и впредь постель у них — общая.
Глава 5
— Пора вставать, — сообщила Шатти, ложась на Кеннета сверху, стискивая ногами его бедра и прижимаясь к нему грудью. Она чувствовала, как бьется его сердце — ровно и сильно.
Кеннет недовольно застонал. Прошлым вечером, рухнув на койку, они поспешили избавиться от одежды и сполна изведать все восторги и удовольствия физической близости. Всю ночь занимались они любовью и заснули уже на рассвете, утомленные, ублаготворенные, слегка потрясенные силой своей страсти.
Шатти поцеловала его в шею.
— Уже почти двенадцать, а ты хотел окончательно выправить первую часть книги, прежде чем браться за девятую главу.
— Вот ведь какая строгая надсмотрщица выискалась! — притворно возмутился Кеннет, куснув ее за ухо. — Вечно принуждаешь меня к тому, чего я, может, и не хочу вовсе! — Он усмехнулся. — Искусительница!
— А ты вечно норовишь свалить вину на другого, — рассмеялась Шатти.
Кеннет ласково пригладил ей волосы.
— Знаешь, все, что ты делаешь, ты делаешь отлично, — промолвил он, разом посерьезнев.
Шатти смущенно зарумянилась.
— Вообще-то, опыта по части мужчин у меня почти что и нет…
— Это я и сам догадался, — ласково перебил ее Кеннет. — И мне льстит, что я стал твоим первым мужчиной… Но я имел в виду редактирование моей книги. Ты мне очень помогла. После того, как мы закончим, думаю, тебе стоило бы поступить на работу в издательство. Начнешь младшим редактором и при твоих талантах очень скоро продвинешься. — Кеннет заглянул в изумрудно-зеленые глаза и рассеянно поиграл рыжим локоном. — Глазом не успеешь моргнуть, как уже станешь каким-нибудь ведущим редактором. Пожалуй, я мог бы замолвить за тебя словечко моему издателю. Может, даже рекомендательное письмо написать.
— Ты действительно считаешь, что я на что-то гожусь? — спросила Шатти, радуясь нежданной похвале.
Ведь ее высокопоставленные родители считали, что она пригодна лишь для того, чтобы быть женой человека светского, достаточно умного, чтобы с толком распорядиться ее деньгами, и достаточно любящего, чтобы обеспечить им внуков.
— Конечно, — серьезно кивнул Кеннет.
Шатти вздохнула.
— Я подумаю. Всегда хотела заниматься литературой, знаешь ли. — Она села в постели, отбросила с глаз непослушный локон. — Если честно, Кен, мне очень нравится на тебя работать.
Я узнаю массу нового.
— Не на меня, а вместе со мной, — поправил он.
— Вместе с тобой, — послушно повторила Шатти. — В жизни у меня не было работы интереснее. — Она опустила взгляд на свою обнаженную грудь и смущенно зарделась. — Все забываю, что я — в постели с собственным боссом. — Шатти поморщилась, точно от боли. — То, что происходило между нами нынче ночью… и утром тоже… Что ты на этот счет думаешь?
Кеннет обнял ладонями ее лицо и заставил посмотреть на него.
— О чем ты спрашиваешь? Хочешь знать, понравилось ли мне то, что было? И не жалею ли я о чем- либо?
— Я спрашиваю, изменится ли что-то в наших отношениях или нет.
Лэверок заставил ее лечь рядом и, приподнявшись на локте, посмотрел на молодую женщину сверху вниз.
— Думаю, все уже изменилось. — Он порывисто наклонился, поцеловал Шатти в губы и усмехнулся. — Да, мне все очень понравилось. Нет, я ни о чем не жалею. Я надеюсь, что то, что было ночью, повторится еще не единожды. И очень скоро. Но не в ближайшие пять минут… по возможности. Я ответил на все твои вопросы?
Шатти кивнула, глубоко вздохнула, набираясь храбрости, и решительно продолжила:
— Знаешь, вчера ночью мы… немного увлеклись. Но я ничего такого от тебя по этому поводу не жду.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Кеннет.
Шатти изобразила улыбку. Нет, не так мечтала она начать новый день, не со сбивчивого объяснения в любви к Кеннету Лэвероку и не с неуклюжей попытки помочь ему разобраться в собственных чувствах к ней.
Она сама себя не понимала. С одной стороны, отлично знала: сейчас, в ее затруднительной ситуации,
