— Да уж, этот урок я никогда не забуду. Но сегодня утром, когда я узнал, что стал дядей, все стало видеться в другом свете.
— У Шерон уже родился малыш? Вот здорово! Мальчик или девочка?
— Девочка. Они назвали ее Николь Рени, а Шерон очень переживала из-за того, что меня в этот момент не было рядом.
— Конечно, переживала, а ты чего хотел?
— Не ожидал, что нужен ей, а оказалось, нужен. Я весь день думал о твоих словах, что мы не перестаем любить кого-то только потому, что начинаем любить кого-то еще. Потом я вернулся в Тайлер, поговорил с Беном, и он рассказал мне о том, что Сару похитили. Я тогда понял, почему ты так упорно хотела ее найти. Все эти годы ты любила ее, хотя не помнила. Сердце знало, а ты нет. Ты говорила, но я не поверил тогда. По дороге из аэропорта я все никак не мог забыть, какой восторг был в твоих глазах, когда я рассказал тебе про Сару. А потом я наконец признался самому себе, что ты была права и я сам виноват в том, что потерял связь с семьей. Конечно, это они уехали из дома, но я в любое время мог слетать к ним. Я позволил им уйти из моей жизни. Это был мой выбор. А ты оказалась достаточно сильной, чтобы не повторить мою ошибку. Ты продолжала искать Сару, несмотря на все препятствия на пути, даже невзирая на вечно недовольного детектива. Я решил взять с тебя пример и не наступать больше на одни и те же грабли. Я хотел… хочу сделать все возможное, чтобы еще одна женщина не исчезла из моей жизни.
— Я? — прошептала она. — Ты не хочешь, чтобы я исчезла из твоей жизни?
— Ты. Я хотел бороться за тебя, решил высказать тебе все причины, по которым ты не можешь венчаться с Лукасом. Но ты и сама их уже знаешь. Так что сейчас мне остается только убедить тебя в том, что тебе стоит выйти замуж за меня.
Энелайз тут же представила, как каждое утро она будет просыпаться рядом с Ником, ощущать его поцелуи, чувствовать, как ее кружит вихрь эмоций, так быстро ставших знакомыми, но оттого не менее волнующих и прекрасных.
— Я могу тебе сказать, почему мне не стоит выходить за тебя.
— Потому что ты меня не любишь.
— Не глупи. Конечно, люблю. Если бы не любила так сильно, то, может, и вышла бы.
— Энелайз, но это, же полная бессмыслица. Признаю, что большая часть из того, что ты делаешь, подчиняется какой-то непонятной логике, но все равно… Если ты любишь меня так же сильно, как я тебя, то почему мы не можем быть вместе?
— Помнишь, я тебе говорила, что, когда меня охватывает страсть к чему-нибудь, все сразу перестает получаться? У меня как будто что-то в голове ломается, я тогда становлюсь совсем глупой, и вокруг все превращается в полнейший хаос. А я так люблю тебя, что мою любовь нельзя описать. Наш брак будет полным хаосом!
— Замечательный хаос. Я только на него и рассчитываю. Хотя ты, кажется, забыла, что теперь тебе не нужно больше никому ничего доказывать. Твои родители волновались только о том, что потеряют тебя так же, как потеряли Сару.
— То есть я смогу заняться прыжками с парашютом?
— Думаю, да.
Он наклонил к ней голову и нежно поцеловал. Прикосновение это могло сравниться разве что со взмахом крыльев бабочки, но сердце ее бешено заколотилось, а кровь побежала быстрее.
— Со мной, наверное, было бы меньше проблем, если бы я все страхи смогла оставить дома.
— Это «да»?
— Мне кажется, у тебя хватит смелости попробовать, ну, и у меня тоже.
— Я тебе уже говорил, что настоящая смелость — это когда делаешь то, чего боишься.
Его поцелуй стал более требовательным, и будущее, казалось, разлилось вокруг них, словно огромное, усеянное звездами техасское небо. И ей ничего не надо было доказывать, потому что Ник любит ее, и любит именно такой.
ЭПИЛОГ
Прихожане методистской церкви Гранд-авеню тянулись по проходу нескончаемым потоком. Подойдя к Нику и Лукасу, они вставали рядом и оборачивались туда, где стояли сестры, одетые в одинаковые подвенечные платья. Энелайз мертвой хваткой вцепилась в руку сестры.
— Ты нервничаешь? — шепнула Сара.
— Нет, конечно! — Но близнецам трудно врать друг другу. — Да. А ты?
— Немного. Но это приятное волнение. Когда последний из прихожан занял свое место, священник посмотрел на органиста и поднял руку.
— Леди и джентльмены, — обратился он к присутствующим, — мы собрались здесь сегодня, чтобы стать свидетелями того, как обменяются клятвами любви и верности Энелайз Брюстер и Лукас Дэниеле. Как многие из вас знают, программа несколько изменилась. Энелайз и Лукас обменяются клятвами, но не друг с другом. Энелайз обвенчается с Ником Клейборном, — он указал на жениха слева от себя, — а Лукас, — он повернулся к жениху, стоящему справа, — возьмет в жены сестру-близнеца Энелайз, Сару Брюстер.
Священник сделал знак органисту, и церковь наполнилась звуками Свадебного марша.
Энелайз взяла отца за одну руку, Сара за другую, и тот повел дочерей к алтарю.
Когда они проходили мимо Клэр, та улыбалась, а по ее щекам бежали слезы счастья.
— Кто выдает замуж этих невест? — спросил священник.
— Их мать и я, — ответил Ральф, гордо улыбаясь каждой из дочерей и отдавая их будущим мужьям.
Энелайз все еще не могла поверить, что в результате поиска свадебного подарка для Лукаса она нашла самый дорогой подарок для себя, Ника.
Когда Энелайз надела кольцо на палец мужа и посмотрела ему в глаза, она поняла, что настоящим подарком является любовь.
