Ферринфилде, и не стоит ли сейчас же предупредить ее о том, с чем ей предстоит здесь столкнуться, подумала она, но решила отложить все предостережения на потом.
— Думаю, вы не откажетесь выпить чаю… — начала было миссис Билль, но тут где-то в глубине дома громко и гулко залаяла собака.
Каприсия с любопытством взглянула на жену сторожа.
— У вас есть собака?
Миссис Билль беспомощно смотрела на нее.
— Это не наша собака, мисс. Мы с Тимом любим кошек, а собак в доме вовсе даже не одобряем…
— Вот как?
— Ну во всяком случае таких громадных. На их прокорм уходит столько денег.
— И тем не менее собаки в доме есть — одну по крайней мере я слышу.
Лицо миссис Билль приняло испуганное выражение.
— Это собаки мистера Винтертона, мисс. Он настоял на том, чтобы держать их здесь. Я говорила ему, вам может не понравиться…
— Мистер Винтертон?
— Он живет в Ферринфилде уже много лет, мисс Воган, — взволнованно произнесла женщина. — Это, можно сказать, его родной дом. Я знаю — старый хозяин предполагал что, когда вы получите наследство, мистер Винтертон уедет, но он заупрямился и отказался покинуть поместье. Уж как мы с Тимом уговаривали его, как убеждали. Мы решили, что, конечно, вряд ли вам это придется по вкусу…
Каприсия наморщила лоб.
— Речь идет, надо полагать, о мистере Ричарде Винтертоне? Так это он спускает своих собак на людей, приезжающих сюда?
— Иногда, мисс. Но сегодня мы уговорили его запереть их в комнате.
Именно в этот момент снизу донесся громкий сердитый голос:
— Что вы там возитесь, миссис Тим? Вы забыли разве, что я ровно в четыре пью чай… И огонь в камине почти погас, захватите по дороге несколько поленьев.
Миссис Билль бросила на хозяйку умоляющий взгляд.
— Мне и вправду лучше пойти, мисс.
— Минутку, миссис Билль, — возразила Каприсия мягко, — вы отнесете ему чай, только если я дам на это согласие. Но прежде я хочу разобраться, почему этот человек здесь и кем считает себя, если дом принадлежит мне.
Заметив неподдельный ужас, промелькнувший на лице миссис Билль, когда та услышала, что джентльмену внизу впервые за много лет придется ждать, Каприсия почувствовала, как ее решение раз и навсегда покончить со всем этим поколебалось.
— Я собираюсь немного побеседовать с мистером Винтертоном, так что, пожалуйста, приготовьте чай для нас обоих, — мило улыбнувшись, произнесла она. — А потом я вас попрошу помочь мистеру Винтертону упаковать его вещи.
Потрясенная жена сторожа широко раскрыла глаза.
— О, мне никогда не хватит смелости на такое, мисс… да и он ни за что не захочет.
Она дрожащей рукой провела по лбу, убирая прядь волос.
— Уверяю вас, он не захочет уезжать, мисс, и лучше бы вам оставить все на своих местах… примириться с ним, как это сделали мы. Просто не знаю, куда он пойдет, если вы прогоните его…
— Хорошо, предоставьте все мне. — Каприсия вышла в коридор и двинулась вниз по внушительной дубовой лестнице, а миссис Билль замерла на месте, нервно комкая в пальцах оборки передника.
Глава 2
Когда Каприсия спустилась в холл, мистера Винтертона там не оказалось, очевидно, он успел удалиться в свою комнату, где перед тем сидел, закрывшись со своими собаками, в течение всего последнего часа. Каприсия еще раз огляделась и решила — первое, о чем она попросит миссис Билль, когда разберет свои вещи и окончательно устроится, это хорошенько вымыть и вычистить помещение, и если мебель еще не окончательно развалилась от недостатка внимания, посмотреть — нельзя ли заставить ее сверкать?
Миссис Билль нетвердым голосом давала ей вслед наставления:
— В конце главного коридора поверните налево и сразу направо увидите дверь. Мы называем эту комнату библиотекой.
Каприсия снова сдвинула брови. Значит «заупрямившийся» Ричард Винтертон избрал своей резиденцией библиотеку, и именно там она найдет его. Решительно шагая по коридору, она вскоре услышала дружный и враждебный собачий лай, но не замедлила шага, поскольку с детства привыкла общаться с собаками. Достигнув дверей библиотеки, она помедлила только затем, чтобы постучать.
Лай возобновился с новой силой, дверь никто не открывал и не отзывался. Она постучала снова, громче и настойчивее. На этот раз послышался ленивый голос:
— Входите — если осмелитесь.
Каприсия не нуждалась в повторном приглашении и повернула дверную ручку. Мохнатое нечто прыгнуло ей на грудь, и вряд ли бы она сумела сохранить равновесие, если бы не успела прислониться к стене коридора. Каприсия оставалась невозмутимой, бесстрашной, в глазах Каприсии даже промелькнуло любопытство.
Собак было три: эльзасская овчарка и два сеттера, чрезвычайно ухоженные, в отличной форме — великолепные образцы пород.
Это она успела отметить в первые же секунды, находясь в несколько стесненном положении. Так как девушка не сделала попытки двинуться вперед, хозяин собак наконец-то соизволил появиться в дверях. Впервые Каприсия взглянула в глаза Ричарду Винтертону.
Большинство людей нашли бы эти глаза малопривлекательными. Карие, с зелеными и золотистыми крапинками, они имели привычку неприятно суживаться, если их обладателя что-то забавляло. Но когда он удивлялся, его глаза широко распахивались, а то, что девушка не визжала, не звала на помощь и не проявляла никаких других признаков страха, будучи прижатой к стене коридора его рычащими питомцами, заставило эти глаза совершенно округлиться. Он негромко присвистнул.
— Ну и ну, — воскликнул он. — Салли, Виконт! Оставьте леди в покое. Знаю, Беатриса, ты мечтаешь проглотить ее целиком, но… по крайней мере не сейчас.
Каприсия хладнокровно отряхнула костюм и поправила растрепавшиеся волосы. Безудержный натиск собак, несомненно, сказался на ее обычно аккуратной наружности, но никак не отразился на самообладании. Если не считать времени, потраченного на обучение в швейцарском пансионе и курсах французского языка в Париже, всю остальную жизнь она провела на уединенной скотоводческой ферме. Хлопоча на огромной кухне или помогая загонять стадо, поневоле перестанешь походить на новенькую булавку. Как и сейчас, так что это ее нисколько не смутило.
— Мисс Воган, я полагаю? — пробормотал Ричард Винтертон, закуривая новую сигарету и не спуская глаз с Каприсии.
— Не думаю, чтобы вы ожидали кого-то еще, — невозмутимо ответила она, — или подобный прием, которым, несомненно, надеялись произвести на меня впечатление, вы оказываете всем вашим друзьям и доброжелателям?
Он рассмеялся так, словно она сказала что-то необычайно смешное.
— Я рад, что вы оценили мой прием. Надеюсь, вы не думаете, будто я сидел и считал часы до вашего приезда? А что касается друзей и доброжелателей… меня они мало интересуют. Или, точнее будет сказать, я их не интересую.
— И это меня не удивляет. — Она шагнула к двери в библиотеку. — Можно войти?
— Если хотите.
Он посторонился, даже более того — велел собакам лежать смирно и не мешать. Они повиновались, заняв все пространство на коврике перед камином.
— Для вас, кажется, не в новинку быть объектом собачьего внимания?
— Нет.
Она остановилась посередине библиотеки. Удивительно, но если не считать некоторого беспорядка,
