Наркотик, казалось, заполнял все ее тело, съедал ее изнутри. Теперь она и шагу не могла ступить без дозы белого порошка. Как ей одиноко!
— ...Извините, но никто не отвечает, — снова услышала Бесси голос телефонистки.
— А который сейчас час в Канзас-Сити? — спросила Бесси.
— Пять часов семь минут.
— В такое время мужчина уже вроде должен быть дома... если, конечно, он не нашел себе какое-нибудь тепленькое местечко, чтобы провести ночь...
— Там никто не отвечает. Может быть, стоит позвонить попозже?
— Дорогуша, если дозвонитесь, не могли бы вы передать кое-что тому, кто снимет трубку? Скажите, чтобы приехал ко мне, поцеловал меня, позволил мне выплакаться на его плече.
— А может быть, вас соединить с вокзалом “Вестерн-Юнион”?
— Нет, нет, мамочка, не надо. Соедините меня лучше с небесами. Я хочу поговорить с добрым старым мистером Богом.
Телефонистка повесила трубку.
Бесси, снова посмотрев в зеркало, улыбнулась маске смерти, которая глядела на нее.
— Все будет в порядке, мы им еще покажем, крошка, — сказала Бесси. — Пойдем репетировать со стариной Бенни. Вот только сначала пойду найду своих друзей... Гэс, черт тебя подери, где ты болтаешься по ночам?
Она начала тихо плакать; ее охватили ужас, беспокойство и растерянность.
— О Гэсси, малыш, — бормотала она, — почему ты не со мной? Раз тебя нет дома, почему ты не здесь? Почему тебя нет рядом со мной? Почему ты меня не обнимаешь? Почему ты меня не обнимаешь? Почему ты обнимаешь кого-то другого?
Занимался рассвет; газовый завод был окутан серой мохнатой дымкой, которая поднималась от реки и покрывала все, извиваясь вокруг большого, приземистого кирпичного здания завода. Редкие окна были похожи на амбразуры. Здания других фабрик, расположенных неподалеку, казались призрачными. Ни одного человека в округе не было видно — кто мог ходить здесь в такую рань?
На южной стороне пустыря позади широкого здания газового завода стояли две автомашины. Вокруг них располагались люди с ружьями и винтовками с оптическими прицелами. Их взгляды были устремлены на противоположную сторону пустыря. Но ни людей, ни машин там не была видно. Люди Гилпина чувствовали некоторое разочарование. За последний месяц они нанесли силам Зирпа солидный урон, и хотелось закрепить успех.
Но, по всей видимости, Зирп и его люди решили не появляться.
Гэс вышел из машины, держа в руках автомат. Обвел взглядом лица своих людей. Широкое лицо Левши, с ямкой на подбородке; тяжелое, но с быстрым взглядом, лицо Лейфа; рядом с ним стоит Потрох — отличный стрелок, бьющий без промаха... Все молчали, слегка покачивая головами. Гэс обвел глазами пустырь. Прекрасное место для выяснения отношений. Открытое пространство, засаду устроить нельзя, никто из посторонних во время стрельбы не пострадает. С одной стороны — задняя стена газового завода, почти сплошная стена, всего несколько небольших темных окон. Но для того, чтобы сплясать здесь танец смерти, нужен еще один человек.
— Подождем еще немного, — сказал Гэс. — Может быть, у них шина спустилась.
Люди слегка улыбнулись, продолжая всматриваться внимательно в редкий туман.
Неподалеку от газового завода располагалось приземистое здание старой школы; школьный двор был усеян битым стеклом и шлаком. Школа выглядела еще более мрачно — если это вообще было возможно, — чем газовый завод. Чем ходить в такую школу, лучше болтаться на улице, подумал Гэс. Он знал, что в этом районе в основном живут негры, но считал, что любая школа, неважно в каком районе, должна выглядеть привлекательно, что вокруг нее должны зеленеть лужайки, расти деревья. По крайней мере, именно такие школы он видел в западной части города. А здесь горькая правда предстала перед ним — как обезображивающий шрам на лице женщины, который нельзя скрыть никакой косметикой.
— Знаешь, Соленый, с этой школой надо что-то сделать.
— Что сделать? — спросил Солтц, не понявший, что имеет в виду Гэс; он решил, что враг прячется именно там.
— Эту школу надо снести и построить новую, хорошую.
— Я только “за”.
— Из бумаг, оставшихся после Фитцджеральда, мы узнали, что он отправил одного учителя в Африку. Мы не могли понять, зачем. А теперь я понимаю.
— Такое строительство будет стоить много денег, — сказал Соленый, кивая в сторону школы.
— А разве это не прекрасный способ тратить деньги с толком? Дети будут учиться, а выучившись, будут знать, как изменить этот дурацкий мир... Займемся этой школой, как только вернемся в офис.
— Знаешь, многим не нравятся перемены, многие предпочитают, чтобы все осталось по-прежнему, — заметил Солтц.
— Знаю, таков уж человек. — Гэс улыбнулся. Солтц хихикнул.
— Босс! — выкрикнул Потрох.
— Вижу, вижу.
На противоположной стороне пустыря появился большой автомобиль.
— Пора на охоту.
— Что-то слишком все просто, — озабоченно сказал Соленый. — А где же Мориарти?
— Занят подсчетом своих иудиных денег, — ответил Гэс, не спуская глаз с подъехавшей машины. Высокий сутулый человек вылез из нее, но дверцу оставил открытой. За рулем оставался водитель, мотор работал.
Лучи встающего солнца едва пробивались сквозь туман, смешанный с дымом. “А освещает ли это место солнце вообще?” — подумал Гэс. Неважно. Света достаточно, чтобы видеть, что происходит на противоположной стороне пустыря. В руках худого, напоминающего паука человека было многозарядное ружье.
— Ружье большого калибра, — сообщил Потрох, рассматривавший Зирпа в бинокль. — Скорее всего, заряжено несколькими пулями для стрельбы с большого расстояния и крупной дробью для стрельбы с нескольких шагов.
— Я возьму свое “банджо”, — сказал Гэс, щелкнув предохранителем. Гэс стал прикидывать, как лучше всего двигаться навстречу Зирпу. Нужно идти вдоль задней стены завода; это хоть немного обезопасит от всяких неожиданностей, которые может подстроить Зирп. А люди Гэса будут следить, не появятся ли где- нибудь снайперы Зирпа. Потрох, положив снайперскую винтовку на крышу машины, внимательно осматривал окрестности.
— Давай, чего ждешь, сукин сын? — донесся до Гэса хриплый, будто заржавленный голос Зирпа.
— Не люблю, когда меня обзывают, особенно так, — прорычал Гэс и двинулся к задней стене завода. Он уже не слышал, как его друзья желают ему удачи — все его внимание было сосредоточено на противнике.
Гэс шел вдоль стены, но не вплотную к ней, а на расстоянии вытянутой руки. Автомат он держал в правой руке, положив его на согнутую в локте искалеченную левую. Он приготовился к жестокой схватке, лицом к лицу с врагом, до победного конца. И он был готов нажать на курок, как только Зирп сделает какое-нибудь подозрительное движение.
Гэс прошел первое окно с пыльным, немытым стеклом. Шаг, еще шаг. Ему хотелось, чтобы Зирп отошел немного от своей машины. Гэс приближался к следующему окну. Оно почему-то было открыто. Краем глаза он увидел в окне светлое пятно — чье-то лицо, лицо очень знакомое. Но прежде чем он успел сообразить, что у окна стоял Мориарти, на землю прямо перед ним упали две ручные гранаты, брошенные из окна. Нужно было действовать немедленно. Если он побежит, то либо осколки после взрыва гранат уложат его, либо это сделает Зирп выстрелами в спину. К тому же, его люди, к которым он стоял теперь спиной, не могли видеть этих двух стальных ананасов, выглядевших так невинно, но готовых через секунду взорваться. У Гэса был всего лишь один шанс спастись. И его тело стало двигаться, выполняя принятое решение, еще до того, как сознание четко отметило это решение.
Отбросив в сторону автомат и выставив перед собой руки — он знал, что до взрыва остается пара
