Упряжки отклонились от своего направления. Между тем удлинение пути беспокоило Анисимова. Продовольствие у экспедиции было на исходе.
Два дня вел Анисимов упряжки, выискивая скрытный путь между деревнями и немецкими гарнизонами. Приходилось отклоняться все больше в сторону, а до линии фронта оставалось еще далеко.
Дневная норма продовольствия была сокращена.
Собаки тоже теперь получали уменьшенный паек, но они по-прежнему с упорством и рвением тянули нарты.
На третью ночь поднялась пурга. Захваченные в пути, упряжки остановились в мелколесье, которое совсем не защищало от снежной кутерьмы и от холодного, резкого ветра. Весь следующий день неистовствовала метель. Двигаться было невозможно. И хотя экспедиция оставалась на месте, ни люди, ни собаки не чувствовали отдыха.
Собак мучил голод. Никогда еще Малыш не знал настоящего голода, такого голода, с которым приходят истощение и потеря сил.
К вечеру, когда ветер ослаб, Анисимов выдал по последней порции продовольствия. Снова упряжки выстроились в походную колонну.
Две ночи и два дня еще двигались бойцы со своими упряжками. Голод изнурил собак. Даже пустые нарты они едва могли стронуть с места. Выбившись из сил, Снежок упал на подъеме и поднялся лишь с помощью Анисимова. Вожатый освободил измученную собаку от ремней.
На одной из стоянок из третьей упряжки пропал Джек. Он появился лишь тогда, когда упряжки уже были готовы к движению. В зубах Джек держал остатки какой-то лесной птицы.
Остальные собаки упряжки бросились к Джеку. Дисциплина, порядок, послушание – все, чему учили их вожатые, в этот момент было забыто. Началась свалка.
Забеспокоились собаки и в других упряжках. Только вмешательство Анисимова помогло уладить раздор.
Нарты были поломаны. Пришлось их бросить.
Конечно, Джеку досталось за его проступок. Он плелся теперь в упряжке Анисимова и, очевидно, сожалел о происшедшем. Кроме того, он с опаской поглядывал на Малыша, который, как было известно, не любил самовольных и непослушных собак.
Вечером дозорный неожиданно услышал окрик часового. Это был сторожевой пост одной нашей части.
Глава двенадцатая
ОДИН В УПРЯЖКЕ
После возвращения из похода собакам был дан отдых. Быстро восстанавливались силы. Несколько дней оказалось достаточно, чтобы даже Снежок стал выглядеть почти совсем нормально. Шерсть его снова стала гладкой и белоснежной. Глаза смотрели весело, по-прежнему задорно.
От безделья собаки затевали игры, гонялись друг за другом и, видимо, чувствовали себя превосходно.
Но война продолжалась. И нужно было работать – перевозить раненых, доставлять боеприпасы, нести боевую службу. Анисимов подготовил волокушу и отремонтировал упряжь.
Малыш заметил вытащенную лодочку первым и немедленно бросился к ней. Он обежал вокруг волокуши, обнюхал ее и потом с готовностью встал на свое место, ожидая, когда вожатый займется запряжкой. Жук, Снежок и Шарик, по примеру вожака, тоже охотно и покорно встали в строй.
– Команды не было, – сказал Анисимов, засмеявшись. – Разойдись!
Но Малыш настойчиво повизгивал. Он соскучился без дела и требовал работы.
На первый раз упряжка Анисимова совершила небольшой рейс. Но на следующий день уже началась настоящая работа. И собаки были довольны, они тянули с необычайным пылом.
Был на исходе март. В теплых порывах ветра, в сгущающейся голубизне неба чувствовалось приближение весны.
В тот день упряжка долго ожидала приказания отправиться на передовую с боеприпасами. Наконец приказание было получено.
Дважды упряжка приближалась к огневым рубежам наступающего взвода. На третий раз пробираться стало труднее. Взвод прикрывал открытый фланг, быстро маневрировал и теперь выдвинулся вперед. Под жестоким огнем противника бойцы залегли.
Собаки ползком тащили волокушу, нагруженную патронами. Впереди, не поднимая головы, по- пластунски двигался Анисимов. Он на слух определял отставание упряжки и приглушенным голосом изредка подавал команду:
– Вперед! Малыш, вперед!
И Малыш, цепляясь за наст, напрягался изо всех сил. Слово «вперед» было для него магическим, оно влекло его, заставляло работать мускулы и забывать усталость.
У разрушенной траншеи Анисимов остановил упряжку. Здесь лежали раненые командир взвода и два солдата.
К траншее подползли подносчики патронов. Они забрали из волокуши коробки и отправились обратно – ползком по полю. Рвущиеся мины высоко вздымали перемешанный с землей снег.
Первым на волокушу был положен командир взвода. Ему требовалась немедленная операция.
Снова команда «Вперед!». И снова четвероногие труженики двинулись в путь. Несколько минут назад они спешили, чтобы доставить бойцам патроны. Теперь они спешили, чтобы вовремя привезти
