ответить, вспомните, что мастер Ориэль может точно определить, говорите ли вы правду, и объявит во всеуслышание, если уловит ложь. Именно такую клятву он в свое время принес как Целитель, и он от нее не отступится.
Отец Марк слегка побледнел при этих словах Джавана и испуганно покосился сперва на Ориэля, а затем на Полина.
— Я… я не сам делал эти записи, милорд, — едва слышным голосом произнес он.
«Умный человек, — подумал Джаван, бросив взгляд на Ориэля. Целитель незаметно кивнул ему. — Он знает, что способности Дерини отличать истину от лжи ограничены, и умело избегает прямого вранья. Посмотрим, сумеет ли он уклониться и на этот раз…»
— Так кто же вел записи? — требовательно спросил Джаван.
Священник смутился окончательно.
— Ну… думаю, это был кто-то из тех, кто присутствовал на церемонии, милорд.
Джаван сощурился. Утверждение это, разумеется, было правдивым. Но не содержало никаких полезных сведений.
— Ладно, тогда кто вручил вам эти записи, отче?
— Мне кажется… их передали из канцелярии, милорд.
И вновь священник сумел уклониться от прямого ответа, который изобличил бы его. Но Джаван не терял терпения.
— Из канцелярии вашего ордена?
— Да, милорд.
— А знаете ли вы, кто именно передал вам их из канцелярии? Пока не называйте никаких имен, — добавил он. — Я просто хочу знать, знаете ли вы этого человека.
Побежденный, священник потупил глаза и пробормотал:
— Да, милорд.
Удовлетворенно кивнув, Джаван приготовился развить наступление.
— Очень хорошо. Теперь скажите нам, кто же именно передал вам записи.
Впрочем, в этот миг он уже был уверен в ответе.
— Я… я бы предпочел не отвечать, милорд.
— Да, не сомневаюсь, — пробормотал Джаван. — Может быть, попросим старшего по званию дать ответ за вас? Что вы об этом думаете, отче? — И он перевел взгляд на Полина, нетерпеливо ерзавшего в кресле на другом конце стола. — Или это поставит под удар вас обоих?
По комнате пронесся тихий шепоток, но Джаван невозмутимо продолжил:
— Что скажете, милорд верховный настоятель? Вы присутствовали при всех принесенных мною обетах. Не вы ли передали отцу Марку эти записи и велели представить их этому собранию как подлинные?
— Вы не вправе спрашивать меня об этом, — пробормотал Полин.
— Почему же, напротив, я имею полное право, — возразил Джаван. — Но что же двигало вами? Вы так сильно старались удержать меня подальше от трона. Вы считали, что брат мой будет более послушен вашей воле, и вы сможете с легкостью управлять им, особенно, если он будет благодарен вам за доставшуюся не по праву корону?
— Вы не имеете права требовать, чтобы я отвечал на эти вопросы, — мертвенным голосом отозвался Полин.
— А вы не имеете права указывать мне, о чем я могу или не могу спрашивать своих подданных, — и Джаван ткнул пальцем в листы пергамента. — Вы подготовили сами или велели подготовить поддельные документы, дабы тем самым помешать мне занять престол. Клянусь пред Богом всемогущим и перед всеми собравшимися, что вот истинный текст принесенных мною обетов.
Вскочив, он схватил меч Халдейнов и извлек его из ножен. Передав ножны Джейсону, он поцеловал крестовину меча, где хранилась святая реликвия, затем перевернул, держа оружие за лезвие перед собою, словно крест.
— На этом мече, что принадлежал прежде моему отцу, а затем брату, именем всех королей Халдейнов, бывших допрежь меня, и всем, что воистину свято, я клянусь вам, что всегда намеревался и намереваюсь ныне взять то, что принадлежит мне по священному праву короля, если уж случилось так, что брат мой Алрой скончался, не оставив потомства.
— Что касается
И с этими словами он с силой вонзил острие меча в столешницу.
Сталь глубоко вошла в дерево и поранила пальцы его правой руки.
— Те, кто с этим не согласен, имеют мое дозволение удалиться из этого зала и из этого королевства.
— Отлично сказано, — выпалил Райс-Майкл, вскочив на ноги. Джейсон вскинул сжатый кулак, и оба хором закричали:
— Да хранит Господь короля Джавана!
К ним тут же присоединились Джеровен и Этьен де Курси, а затем и все прочие рыцари, сидевшие на скамьях вдоль стены: Робер, Бертранд и Томейс. Все они вскочили на ноги, выражая горячую поддержку королю.
Поднялся также и коннетабль Удаут, с силой ударив ладонью плашмя по столу. Это был единственный член совета, в преданности которого Джаван не сомневался. За ним неохотно последовали Таммарон, архиепископ Оррис и даже Манфред. Хьюберт тоже через силу поднялся на ноги, а за ним и молчавший допрежь лорд Альберт, которому явно не внушало особой уверенности присутствие такого количества вооруженных рыцарей.
Последним поднялся Полин, на лице его застыло ледяное отвращение.
Когда восторженные крики стихли, у Джавана сердце колотилось так, словно готово было выпрыгнуть из груди.
Он расцепил пальцы, стискивавшие лезвие меча Халдейнов, и заставил себя положить его на стол. На правой руке блестела кровь. Пальцы щипало, когда он попытался распрямить их, но, слава Богу, порезы оказались не слишком глубоки. От пережитых эмоций у него закружилась голова, и все же он заставил себя двигаться размеренно и спокойно. Робер передал ему носовой платок, чтобы приложить к кровоточащей руке, но прежде он аккуратно вытер тканью лезвие меча. Конечно, можно было попросить Ориэля исцелить руку, однако не стоило привлекать к Дерини лишнего внимания. Теперь, когда самое сложное было позади, легкую царапину стоило и перетерпеть.
— Прошу вас, садитесь, господа, — сказал он и уселся в кресло.
Глава 8
После столь бурного начала совет прошел сравнительно мирно. Полин тихо копил в душе злобу, тогда как Альберт повторно объявил об открытии совета, на сей раз положенными словами, открыто признав
