ловушку.
Ангусу нужны были действия со стороны Ника, потому что практически все, что тот мог предпринять, давало первому извинительную возможность убить второго и представить какое-нибудь оправдание перед лицом последующего возможного смертного приговора в суде.
Ангус мог подготовить себя к любому выпаду со стороны Ника, потому что он знал о делах Ника больше, чем тот предполагал.
Когда Ника не станет, Ангус окажется в идеальной позиции для того, чтобы использовать свои знания о службе безопасности Станции. Дружок Ника станет его дружком. Небольшой нажим или небольшой шантаж позволит Ангусу жить так же припеваючи, как и Ник сегодня.
Поэтому он старался демонстрировать Нику Морн как можно чаще. Тайно и сдержанно, так, чтобы никто не догадался о том, что происходит, он помахивал стройной фигуркой Морн перед носом Ника, считая, что подначивает и подстрекает его.
В то же время в голове Ангуса клубились темные и мрачные тучи, а руки его чесались от желания пустить кому-нибудь кровь, потому что он отлично знал, что за непроницаемым равнодушием израненная и опустошенная душа Морн тянулась к его врагу.
Каждый раз, когда он демонстрировал ее Нику, он клятвенно обещал себе, что когда он вернется обратно на «Красотку», вырвет все женские органы Морн и скормит их утилизатору мусора для того, чтобы ни один мужчина не имел больше причин желать ее.
И каждый раз, возвращаясь на «Красотку», он не мог сдержать нежность, которая брала верх над всем остальным. Рот его осыпал ее ругательствами, но прикосновения его были мягки, почти нерешительны. Во всем, что он просил ее сделать, сквозила сдержанная деликатность и даже внимание, как будто бы теперь, лишив ее воли и надежды, он страстно желал прощения.
Ее охватывало замешательство. Она пыталась скрыть это, но не могла. Он отлично знал ее, умел читать по цвету глаз и движении маленьких мускулов на щеках. Она чувствовала, что он изменился, что-то терзало его, но что это, понять она была не в силах.
Нежность? Со стороны Ангуса Фермопила? Она слишком хорошо его знала.
Она смотрела на него так, как будто знала, что он уже обречен.
Злорадствовала ли она? Он был уверен, что да. Он был уверен в том, что она уже представляет себе, как Ник Саккорсо спасает ее и уничтожает его. Он был уверен в том, что она уже отмерила все капли крови за ее боль. От этих мыслей руки его начинали дрожать от страстного желания разорвать ее тело на части.
Но он не причинил ей никакого вреда. Она была слишком драгоценна. И чересчур сбита с толку. Причины, лежащие в основе ее замешательства, были ему непонятны. Он не питал надежд на то, что она забудет о своей ненависти. Он даже представить себе не мог, что его страх и нежное внимание могли затронуть в ней те ощущения, которые его злоба сделала такими уязвимыми.
Сидя в своем кресле в командном модуле, всегда в одиночестве, он сжимал зубы и кусал пальцы для того, чтобы подавить в себе рвущийся наружу вой.
Черт тебя раздери, боже ты мой! Да что же ты сделала со мной?
Он говорил себе, что он готов. Он расправлялся с такими парнями, как Ник, уже лет с двенадцати. Кроме того, он знал о Нике все, что ему было нужно, за исключением содержания тех кодированных сообщений. Он был
Но сосущее ощущение в его внутренностях говорило ему о том, что он еще не готов. И инстинкты его говорили ему, что готов он не будет никогда.
Да что же ты сделала со мной?
Все то время, которое ему отпустил его враг, он проводил, лихорадочно пытаясь раскусить секретные коды. Но как только Ник делал шаг с борта «Каприза», Ангус тут же выводил Морн с «Красотки», для того, чтобы скрыть от всех, даже от самого себя, то, каким фундаментальным и подавляющим стал его страх. Терпению его медленно приходил конец. Он ждал, боролся и плел интриги уже целую неделю, но Ник не сделал ничего. Ангус ни минуты не сомневался в том, что против него замышляются всяческие пакости, но сил терпеть это состояние неизвестности у него уже почти не было. Еще день-другой, и он падет перед Морн на колени и начнет молить ее о прощении. Случись такое – с ним было бы все кончено.
Бок о бок с Морн он провел у Маллориса необычайно долгое время, заказывая напитки, которые только туже и туже затягивали узел у него в животе, зыркая глазами на всех, кто пытался обратиться к нему, постепенно закипая под взглядом Ника и усиленно игнорируя его. Как только Ник и его свита поднялись и собрались уходить, Ангус тоже вскочил и дернул за собой Морн.
Без труда он поспел к дверям как раз вовремя для того, чтобы преградить Нику дорогу.
По правде говоря, эта встреча удалась ему уж очень легко, не без некоторого содействия со стороны Ника. Чувства Ангуса были обострены до предела.
Но отступить теперь Ангус не мог. Только не сейчас. Он был чересчур напуган.
– После вас, капитан Саккорсо, – прохрипел он, даже не пытаясь скрыть яд, клокотавший в его голосе. – Я понимаю вас. Вы торопитесь.
Ник отвесил грациозный поклон, но не двинулся с места.
– Ошибаетесь, капитан Дермопил.
За исключением кровяных полосок шрамов, внешне он был совершенно спокоен и говорил вежливо.
– Я ничуть не тороплюсь. Пожалуйста, – он сделал выразительный жест рукой. – После вас.
И взгляд его, и поклон, и жест – все было направлено к Морн.
– Фер-мо-пил, – напрягаясь, ответил Ангус. – Фер-мо-пил. Поправьтесь, Саккорсо.
– В самом деле? – Ник самоуверенно изогнул брови. По всему было видно, что он наслаждается
