Макс сел и потер лицо.
— Только не в День Перемирия, Стоуни. Сегодня мы все друзья.
Стоуни презрительно плюнул на дорожку.
— Скоро, — пообещал он.
— Послушай, — сказал Макс, — почему бы тебе не забыть о нас? Не старайся, можешь надорваться. Поищи что-нибудь полегче.
— Когда-нибудь придет и ваш час, — ответил Стоуни. — Эта усадьба не может стоять вечно.
— Ничего у тебя не выйдет.
— Может быть, — ответил Стоуни. — Но я думаю иначе. И мне хочется вот что тебе сказать. Ты считаешь, наверно, что с тобой ничего не случится, даже если мы и разрушим дом Кроуфорда. Но ты ошибаешься. С Кроуфордами и Норой мы поступим так, как этого требует закон. Мы их и пальцем не тронем. Но вот ты отсюда никуда не уйдешь. Если нам запрещено носить ножи и револьверы, это совсем не значит, что мы бессильны. На тебя может, скажем, упасть камень. Или ты споткнешься и упадешь в огонь. Есть немало способов, и мы обязательно прикончим тебя.
— Ты хочешь сказать, — уточнил Макс, — что я тебе не нравлюсь?
— Два моих парня погибли, — сказал Стоуни, — и несколько искалечено.
— С ними ничего бы не случилось, но ведь ты сам послал их через забор.
Макс поднял глаза и увидел ненависть во взгляде Стоуни Стаффорда, ненависть и торжество.
— Прощай, труп, — сказал Стоуни.
Он повернулся и пошел прочь.
Макс сидел на скамейке, вспоминая триумф во взгляде Стоуни. Значит, он не ошибся. Мина уже лежала под корнями старого дуба.
Поллард был прав. Ситуация действительно вышла из-под контроля. Ни одна сторона не хотела уступать.
Было время, когда полиция могла положить этому конец. Много лет назад, когда еще можно было пресечь хулиганство и вандализм. Да и родители тоже могли повлиять на развитие событий, если бы обратили больше внимания на воспитание детей, проводили с ними больше времени, вместо того чтобы предоставить их улице. Наконец, общество могло спасти положение, построив для молодежи залы, стадионы и места для развлечений.
Но никто не подумал об этом. Никто даже и не пытался.
А теперь остановить вражду было невозможно. И Макс знал, кто одержит в ней верх.
Наступило шесть вечера, и панки начали расходиться. В половине седьмого ушел последний. Музыканты уложили инструменты и уехали. Официанты собрали посуду, остатки пищи, скатерти и умчались в своем грузовике. Появились плотники и забрали доски. Макс подошел к воротам и проверил замок.
— Совсем неплохо, — сказал Поллард через ворота. — Видишь, это хорошие ребята, — если познакомиться с ними поближе.
— Я и так с ними знаком, — ответил Макс.
Полицейский автомобиль развернулся и скрылся вдали.
Макс знал, что из-за забора за каждым его движением следят внимательные глаза. Нужно подождать, пока стемнеет. Будет куда лучше, если панки не поймут, что произошло на самом деле. Может быть, не сработало взрывное устройство.
Темнело. Макс знал, что больше не может ждать. Он осторожно подполз к дубу, разгреб листья и траву, прижимаясь к самой земле.
Он быстро нашел мину — свежая земля, покрытая наспех набросанными листьями, между двумя огромными корнями.
Макс сунул руку в рыхлую землю, и его пальцы коснулись холодного металла. Внезапно он замер, затем медленно и осторожно вытащил руку обратно.
Он сел и перевел дыхание.
Мина лежала под корнями дуба, как он и предполагал. Но прямо на ней была прикреплена еще одна, контактная, мина. Стоит попробовать извлечь мину с часовым механизмом, и сработает контактный взрыватель.
Макс вытер руки от глины. Он понимал, что извлечь мину невозможно. Придется ее оставить. Другого выхода не было.
Неудивительно, что он увидел торжество в глазах Стоуни. Это была не просто мина с часовым механизмом. Поставленная между огромными корнями, она была недосягаемой.
Как поступить дальше?
Может быть, укрепить дуб тросами? Пожалуй, это единственный выход.
Макс встал и направился в подвал за тросами и инструментом. Проходя мимо рации, он подумал, что не успел связаться с соседними усадьбами. Ничего не поделаешь, у него сейчас дела поважнее.
И вдруг он вспомнил. Круто повернулся, сел к рации и включил питание.
Нужно тщательно выбирать слова, подумал он. Не исключено, что панки прослушивают его канал.
Джон Хеннесси, сторож в цитадели Кертиса, ответил почти сразу.
— Что-нибудь случилось, Макс?
— Ничего особенного, Джон. Я просто вспомнил, что ты однажды говорил мне о своих игрушках.
— Игрушках?
— Ну да. Гремучках.
Макс слышал, как у Хеннесси перехватило дыхание.
— А, эти. Да, они все еще у меня, — ответил он наконец.
— Сколько их у тебя?
— Примерно сотня. Может быть, больше.
— Ты не мог бы дать их взаймы?
— Конечно, — ответил Хеннесси. — Тебе нужно их прямо сейчас?
— Да. Правда, я немного занят.
— Я упакую их в ящики и приеду примерно через час. Приготовься.
— Спасибо, Джон.
Макс снял наушники и задумался. Сотня гремучих змей! Не слишком ли он рискует?
Но ведь нельзя вечно сидеть и каждую минут ждать нападения. А вот если ударить в ответ, да ударить так, что у панков навсегда исчезнет интерес… Плохо лишь то, что он мог только обороняться. В противном случае вмешается полиция и ему конец. Но это будет чистейшая оборона. Никто не сможет придраться. Да, такой шанс упускать нельзя.
4
Макс быстро встал и прошел в угол подвала. Там стояли огромные сорокалитровые бутыли концентрированной серной кислоты и несколько рулонов тяжелой металлической сетки. Он перенес рулоны и связку проволоки наверх.
Подойдя к дубу, Макс принялся за работу. Прошло более получаса, пока он протянул проволоку, закрепил на ней верхний край сетки и колышками прикрепил нижний край к земле.
Едва он успел закончить работу, как у ворот остановился грузовик. Макс отворил ворота, и грузовик въехал во двор. Хеннесси вышел из кабины.
— Что у тебя случилось? — спросил он. — За забором все так и кишит панками.
— У меня неприятности, — ответил Макс.
Хеннесси открыл борт. Внутри стояли три больших ящика с дверцами, затянутыми мелкой металлической сеткой.
Вдвоем они сняли ящики и подтащили их к металлической сетке.
— Вот здесь сетка еще не прикреплена колышками, — сказал Макс. — Давай просунем ящики под ней.
Один за другим ящики оказались за сеткой. Макс наклонился и надежно приколотил сетку к земле.
Хеннесси сходил к грузовику и вернулся, таща за собой шест.
— Ты не мог бы посветить фонариком? — попросил он. — Я знаю, панки не сводят с нас глаз, но они подумают, что мы просто осматриваем забор.
