настоящее порождение Вселенной? Скорее всего, — думал он не без сожаления, — я так никогда и не дознаюсь правды, так ничего и не пойму».
Именно поэтому он и не спрашивал Шептуна ни о чем таком. Что толку спрашивать о том, чего понять не в силах, обременять себя тайной, которая ляжет на тебя непосильным, тяжким грузом, который породит новые бесконечные мысли и вопросы, из-за которых будешь просыпаться среди ночи в холодном поту, которые не дадут спокойно жить днём, из-за которых просто потеряешь разум. Чужак, непостижимое создание, порождение Вселенной…
Шептун снова заговорил с ним.
— В лесу приключилась беда, — сообщил он. — Трое из Ватикана погибли.
— В лесу? А ты не ошибаешься, Шептун? Люди из Ватикана в лес не суются. Дома сидят.
— Эти на охоту ходили. На глухоманов охотиться вздумали.
— На глухоманов? Кому в здравом уме в голову взбредёт на глухоманов охотиться? В лесу самое разумное — это молиться, чтобы на тебя самого глухоман не поохотился.
— Один из них — новичок в Ватикане. Больно гордый, заносчивый. У него было оружие — он думал, что с таким оружием ему ничего не страшно, бояться нечего. А зря он так думал.
— Ну, и нашли они глухомана?
— Нет, это глухоман их нашёл. Он знал, что они придут на него охотиться.
— И они погибли? Все трое?
— Да. Умерли ужасной смертью.
— Когда это случилось?
— Несколько часов назад. В Ватикане ещё не знают.
— Может, стоит сообщить в Ватикан?
— Зачем? Не стоит. Сделать все равно уже ничего нельзя. Пройдёт время, их хватятся, другие пойдут, разыщут их и принесут домой.
— А вдруг глухоман не ушёл и ждёт там, на том месте?
— Может, и не ушёл, — сказал Шептун. — Но тем, кто выйдет на поиски погибших, он ничего плохого не сделает. Они же не будут на него охотиться.
— А он убивает только тех, кто на него охотится?
— Да. А ты разве не знал? Ты столько лет бродишь по лесам, Декер.
— Мне везло. Ни разу в жизни на глухомана не напоролся. Ни разу даже не видел ни одного.
— А они видели тебя, — сказал Шептун. — Много, много раз видели. Они не докучали тебе, потому что ты им не докучал.
— Докучать им? — удивился Декер. — Вот уж никогда бы на такое не решился.
— У тебя есть оружие. Штуковина, которую ты зовёшь винтовкой.
— Есть. Но я ею очень редко пользуюсь. Только в тех случаях, когда мне нужна дичь для еды.
— Да и то нечасто.
— Нечасто, это точно, — согласился Декер.
Он поднял с пола кочергу и поворошил поленья в очаге, собрав их в кучку. Камин сердито заворчал. За стенами хижины выл ночной ветер. Вспышки пламени в очаге отбрасывали тени на стены — они взлетали к потолку и опускались, потом снова взлетали.
— Ватикан, — сообщил Шептун, — очень взбудоражен.
— Из-за этого несчастья? Из-за глухомана?
— Нет, не из-за глухомана. Я же сказал тебе, про это они пока ничего не знают. Там что-то необыкновенное одна Слушательница узнала.
— Слушатели всегда узнают что-то необыкновенное.
— Да, но на этот раз она узнала что-то очень необыкновенное.
— В каком смысле необыкновенное?
— Пока точно не знаю. Но там большой переполох. Кое-кто перепугался, кое-кто настроен скептически, а кое-кто даже посмеивается. Если это правда, то, наверное, что-то очень важное случилось. Как у них принято говорить, показатель веры поднялся очень высоко.
— У них всегда есть маленькие триумфы, — улыбнулся Декер. — И маленькие поражения. Там всегда о чем-нибудь болтают.
— Конечно, — согласился Шептун. — Но триумф на этот раз вряд ли такой уж маленький. Великая надежда. Много разговоров.
Глава 6
Стоя на посадочной площадке, Джилл и Джейсон с некоторым разочарованием разглядывали кучку низеньких, невзрачных на вид строений. Это и была колония на Харизме. Невысокий горный гребень за городком был увенчан ослепительно белой постройкой — не то группой зданий, не то единым зданием — с такого расстояния понять было трудно. За белой постройкой возвышались горы, гордо царившие над колонией, высокие, скалистые, издалека казавшиеся фиолетовыми, украшенные белыми шапками снегов. Снежные вершины, казалось, существовали отдельно, сами по себе, как бы парили в небе.
Теннисон указал на здания на нагорье.
— Ватикан, надо полагать?
— Скорее всего, — кивнула Джилл.
— Я видел фотографии Ватикана на Древней Земле. Ничего общего.
— Ты слишком буквально воспринимаешь название, — возразила Джилл. — А это просто название, ничего больше. Сомневаюсь, что тут существует реальная связь с Ватиканом.
— А Папа?
— Кто знает, может быть, какая-то связь есть все-таки. Но воображаемая, выдуманная. Но тут не может быть ничего такого, что могло бы быть признано земным Ватиканом официально.
— И ты собираешься взять приступом эту высоту?
— Джейсон, не надо сгущать краски. Что за трагический тон? Ничего я не собираюсь брать приступом. Здесь есть какая-то история, и я её хочу узнать. Поищу какие-нибудь знакомства. Буду изображать предельную вежливость и обходительность, но ни от кого не собираюсь скрывать, кто я, что я и что мне нужно. Ну, а пока я буду делать свои дела, что ты собираешься делать?
— Если честно, даже не представляю себе. Я ведь не думал о планах. Просто бежал, и все. Придётся тут остановиться на бегу. На Гастру я все равно вернуться не могу, по крайней мере — пока.
— Звучит так, будто ты собираешься бежать дальше.
— Ну не прямо сейчас. Это место — не хуже любого другого, где можно остановиться, отдохнуть и оглядеться.
Длинная вереница паломников, высадившихся из «Странника», растянулась по лётному полю — судя по всему, они направлялись к пункту таможенного контроля.
Теннисон кивнул в их сторону.
— Нам тоже нужно пройти эту процедуру, как ты думаешь?
Джилл покачала головой.
— Думаю, нет. Никакие бумаги тут не нужны, по крайней мере — людям. Харизма официально считается планетой людей, а потому на них тут распространяются некоторые привилегии. Колония маленькая, и особых формальностей быть не должно. Пройдёт дня два, и ты можешь обнаружить, что завтракаешь с шефом местной полиции или с шерифом — неважно, как он тут называется, — он для порядка задаст тебе несколько вежливых вопросов и разглядит тебя поближе. Я не знаю, как именно здесь проходит этот ритуал, но обычно в колониях людей все бывает именно так.
— Ну, тогда все должно быть просто отлично.
— Единственное, что тебе придётся объяснить, почему у тебя с собой нет багажа. В Доме Людей могут проявить законное любопытство. Думаю, лучше всего будет ответить, что ты опоздал на корабль на Гастре и каким-то образом потерял багаж.
— Ты все продумала, — сказал Теннисон. — Что бы я без тебя делал просто не представляю!
— А как же иначе? Я же тебя вроде бы опекать взялась?
— Нынче же вечером начну расплачиваться, — пообещал Теннисон. — Обед в Доме Людей. Свечи, белоснежная скатерть, фарфор, серебро, хрусталь, обширное меню, бутылка хорошего вина…
