– Что смогу? Переспать с тобой?
– Нет, это моя забота. Не думай об этом.
– Мне нравится, как ты это сказала. У меня все страхи исчезли. Так что я смогу?
– Сможешь сделать так, чтобы правая сторона лица была похожа на левую? А то получиться красиво, но совсем не то...
– А что, это идея! – захохотал Хирург. – Представляешь, у тебя две красивые половинки. В понедельник, среду, пятницу открываешь одну половину, а во вторник, четверг, субботу – другую? Все кавалеры попадают от восторга, да и будет их вдвое больше.
– Нет уж, – заулыбалась Даша. – Никаких половинок...
– Сделаю все, как надо, не сомневайся... Ну, может, с первого раза не получится, но со второго, третьего – точно. Так ты будешь зашторивать окна или ну их?
Даша зашторила окна. В комнате стало темно. Она, разделась, легла рядом на спину. Так железки мешали меньше. Хирург положил ей руку на грудь. Он нервничал, это чувствовалось. Боялся неудачи. Даша, забыв о железках, пронизывающих ногу, повернулась к нему, и скоро он забыл обо всем на свете.
35. Отдаленный запах жизни.
Они не могли отклеиться друг от друга до утра.
Это было невероятно. Даша чувствовала себя женщиной, поменявшей лохань и доску на стиральную машину последнего поколения. Отдыхая в очередной раз, она думала: 'Хорошо ли это? Хорошо ли, что это мне нравится, что я чувствую теперь жадно и совсем по-другому?
Нет, не по-другому... Влагалище, шейка матки, клитор не стали чувствительнее – они просто стали полноправными органами чувств'.
– Я даже не знаю, как теперь буду жить... – сказала она, положив ему голову на грудь.
– Ты что имеешь в виду?
– Ты знаешь, что я сейчас хочу? Я хочу проделать это еще и еще... Я просто мечтаю об этом. Ты, негодник, сделал меня кошкой.
– Это пройдет. Сейчас твое влагалище стало личностью, если так можно выразиться. А личность не может сидеть без дела. Потом мы твое лицо сделаем личностью – и оно возжелает действовать. А потом – мозги и сердце. И все станет на свои места. Они сговорятся и поладят. Они станут спаянным коллективом, устремленным на единую цель.
– Чтобы мои мозги чувствовали, так как влагалище? Не поверю! Мне сейчас кажется, что мозги у меня там. И сердце там... А...
Даша замолкла. Из 'сердца' рождались сладостные волны. Их хотелось слушать. Ими хотелось делиться.
– Что а? – решил Хирург отдохнуть еще немного.
– Я хотела спросить... Впрочем...
– Ты хотела спросить, не сделал ли я все под себя? То есть будет ли тебе так же хорошо с другим мужчиной, у которого другой... другие параметры? Будет. Если между тобой и им установится душевная связь того или иного напряжения. Иначе говоря, если есть напряженная связь, то параметры не имеют существенного значения.
– Я не хочу никого кроме тебя. Я просто так спросила. Если бы я хотела, других мужчин, я бы смолчала.
– Да все это нормально. Другие мужчины, другие женщины... Они же кругом, куда от них денешься?
– Я хочу от тебя детей...
– Ты погоди об этом. Ты сейчас услышала слабый, отдаленный запах другой жизни. Или отдаленное ее звучание. Сейчас ты не имеешь права что-то решать.
– Я не решаю, я хочу...
– Ну да... Ты же кошка... А кошка что делает, то и хочет.
Даша засмеялась, приподнялась, посмотрела на Хирурга.
– Тебя как на самом деле зовут? Мефистофель? Воланд? Граф Калиостро? Остап Мария Сулейман Бендер? Или просто Мавроди?
Хирург не слушал, Хирург рассматривал ее лицо профессиональным взглядом. 'Тут еще работать и работать. И могут быть нюансы'.
Даша вспомнила о своем лице.
Какое оно.
Легла, упершись лбом в его плечо.
Она почувствовала себя человеком, которому вылепили всего лишь пол-лица.
И кое-что внизу.
И представила себя человеком, полностью вылепленным...
– Ты, наверное, горд? Что у тебя так получается? – спросила она, влажно поцеловав его в губы.
– Не особо. Понимаешь, любое хорошее дело, стоящее дело – это... это отголосок трагедии...
