– Чихай умирает, и его душа частью перебралась в мою. Но только частью. И эта часть уйдет, растворится без остатка, если... если наши с тобой отношения восстановятся.
– Ты думаешь? – с надеждой посмотрел Хирург.
– Я уверена, – Даша погладила его руку.
– Я еще не напился. Я еще чего-то не вытравил из себя. И ты сделала ошибку. Ты напомнила мне об убитых мною людях. С такой памятью я не могу резать и пилить. Я – человек, не машина.
– У нас нет денег. А вина осталось на два дня.
– Займи.
– Не у кого.
'Все кончится – найду себе нормального мужика, с нормальными мозгами. С гениями трудно', – мелькнуло у Даши в голове.
Хирург усмехнулся.
Красные его глаза посмотрели злорадно.
– Тогда стань Робином Гудом. В округе полно богатеньких буратино.
Даша вновь вспомнила пистолет, лежавший на кухне в большой алюминиевой кастрюле. Душа Чихая сидела в ее душе занозами. Она представила как ночью, с чулком на голове грабит дачу начальника милиции Козлова. Представила себя с 'Макаром' в руке. И еще представила, как отпевают убитых ею подручных Чихая. И отказалась:
– Не буду воровать.
– Тогда иди работать. В Орехово-Зуево. По специальности. Надень короткую юбчонку, густо накрась губы и езжай.
– С таким лицом? И ногами? Да на меня со всего города сбегутся посмотреть!
– Тогда проси милостыню. С таким лицом и такими ногами. А я соглашусь на дешевый портвейн. Сто пятьдесят рублей в день заработаешь?
– А может, возьмешь себя в руки и закончишь со мной? Ты же мужчина?
– Я алкоголик. И у меня душевная травма, я сломался в полный утиль. Когда я проснулся и не нашел тебя в доме, я подумал, что у тебя зачесалось, и ты убежала к этому Чихаю.
– Теперь же ты знаешь, что это не так!
– Ты что, не понимаешь, что я не могу сейчас резать?! – привстав, закричал ей в лицо Хирург. – Не могу! Ну, дай мне неделю!
– Хорошо, – ответила Даша. – Принести тебе стакан?
52. Флегмона в голове.
Через день Даша оделась поплоше, забинтовала левую половину лица и поехала в Орехово-Зуево. Два часа она ковыляла по рынку, прося милостыню. Набрала десять рублей, и чуть было не попала в милицию. Потом просила у церкви, но недолго – нищие чуть не побили. В электричке получилось лучше.
– Мы сами из Гудермеса, беженцы, муж калека, пьет, детей кормить нечем, у самой флегмона в голове и ноги от полимилита, – канючила она до самого вечера.
Всего набралось двести тридцать три рубля мелкой мелочью. Краснея, Даша купила пять бутылок портвейна, хлеба, куриных окорочков и поехала домой.
Хирург на нее и не посмотрел. Подошел к сумке, покачиваясь от непривычки ходить, вынул бутылку, на кухне по-гусарски срубил пробку ножом и выпил прямо из горлышка.
53. Занозы ткнулись в самое сердце.
Ездить приходилась каждый день; на третий день попрошайничества в электричках к ней привыкли и перестали подавать. Она вернулась на рынок, набрала что-то, но под вечер ее побили бомжи. Отняв деньги – двадцать восемь рублей с копейками – они хотели изнасиловать ее в рыночном закоулке, но Даша не далась – занозы Чихая ткнулись в самое сердце, и она разметала пьянчуг подвернувшимся обломком занозистой доски.
Переживала случившееся она на той самой скамейке, под которую Бог ей бросил высохшую горбушку серого хлеба. Поплакав в платочек, Даша громко высморкалась и упрямо сжала губы. Если она сегодня к ночи не принесет вина, у Хирурга появится повод продлить свою запойную жизнь. И поэтому необходимо действовать решительно. А чтобы действовать решительно и с результатом, надо просто-напросто использовать содержимое большой алюминиевой кастрюли. И много не думать.
Перед тем как уйти, Даша захотелось загадать как тогда. Она даже начала думать заклинание: 'Если обнаружится что-то ценное за спиной, то...'
Но она не додумала, не обернулась и не посмотрела. 'Я все равно сделаю так, что все будет хорошо', – сказала она вслух и направилась к автобусной остановке.
54. Злые, значит, не кормленные.
Мурьетта лежал в забытьи. Бутылка, стоявшая под кроватью, была пуста. Это была последняя бутылка. 'Через час он проснется и, не найдя вина, что-нибудь сделает. Перережет вены, подожжет дом, пойдет красть к соседям', – думала Даша, глядя на Хирурга.
Она была спокойна. Она решилась, а решившийся человек должен быть спокойным. Если он, конечно, хочет дойти до цели.
Был понедельник, у Козлова на даче никого не должно было быть. Только две немецкие овчарки на цепи, славившиеся злостью на весь поселок. Даша была уверена, что этот человек, построивший на своих
