он стрелял в себя сам, то одной рукой держал бы ружье за дульную часть ствола, причем у самого среза. Попали бы в этом случае брызги крови на руку? Остались бы следы пороховой копоти? На фотографиях ни того, ни другого видно не было. В протоколе осмотра места происшествия эти детали тоже не были зафиксированы.
Чтобы внести ясность в этот вопрос, Гольст вынес постановление о назначении повторной судебно- медицинской экспертизы (для этого требовалось эксгумировать труп А. К. Ветрова), которую поручили группе авторитетных специалистов.
Тем временем Владимир Георгиевич получил наконец возможность встретиться с еще одной свидетельницей, Изольдой Романовой, и допросить ее.
Девушка выглядела неважно после только что перенесенного воспаления легких. Когда Гольст сказал, что хочет поговорить с ней о Борисе Ветрове, на ее бледных худых щеках выступил лихорадочный румянец.
— А при чем здесь я? — волнуясь, спросила она.
— Вы близко знали его? — в свою очередь задал вопрос следователь.
— Близко? — почти с испугом переспросила Изольда. — Нет… Впрочем…
Ну, встречались с ним. Два или три раза. В компании.
— Где именно?
— Ну… У одного моего знакомого…
Дома…
Она не знала, куда девать руки.
— Не надо так волноваться, — успокоил девушку Гольст. — Постарайтесь вспомнить, когда это было, кто еще присутствовал при этом.
— Хорошо, — тихо произнесла девушка. — Это было… в декабре прошлого года… Да, в декабре. Я тогда встречалась с другом Бориса Ветрова.
— Фамилия друга?
— Полонский. Его тоже Борисом зовут. Мы слушали музыку, танцевали.
Ветров был со своей девушкой, Леной.
Фамилию не знаю. Вскоре у нас с Полонским произошел разрыв, поэтому с Ветровым я больше не виделась. Вот и все…
— Все? — повторил следователь, внимательно глядя на девушку.
Она опустила глаза и не ответила.
— А у нас есть сведения, что в январе этого года вы имели с Борисом Ветровым какие-то отношения. Так?
— Нет! — воскликнула девушка. — Нет! Не могла же я с ближайшим другом Полонского…
Она замолчала, нервно хрустя пальцами.
— Я прошу вас рассказать всю правду, — мягко сказал Гольст. — Это очень важно. Весной у вас были неприятности, верно?
Изольда молча кивнула.
— Вам было очень плохо, — продолжал следователь. — Даже жить не хотелось…
Девушка тяжело вздохнула.
— Ветров имел отношение к этому?
— Не Ветров. Полонский, — с трудом выдавила из себя Изольда и добавила.
— Впрочем, Ветров тоже.
— Так в чем же дело? Я понимаю, вам трудно говорить. Это, вероятно, очень личное… Но, поверьте, я спрашиваю об этом только по долгу службы.
— Хорошо. Я скажу… — Девушка некоторое время молчала, прерывисто дыша. — Скажу… Полонский обещал жениться на мне… В общем, я забеременела от него. И тут выяснилось, что он и не собирается жениться. Я узнала, что он со многими поступал так. Уверял, что женится, а потом бросал…
Кстати, Ветров не лучше. Правда, у него другой способ…
— Способ чего? — не понял Гольст.
— Чтобы переспать с кем-нибудь…
Полонский как-то проболтался. Ветров обычно подсыпал в вино снотворное.
«Так, наверное, произошло и с Мариной», — подумал следователь, вспомнив показания Зубовой.
— И многих девушек соблазнил Ветров? — спросил он.
— Не знаю.
— Ладно, продолжайте, пожалуйста, о себе.
— Я поняла, что с Полонским у нас все кончено. Но как быть с беременностью? Если это дойдет до моих родителей, я не знаю, что они сделают со мной и с Полонским, — в голосе Изольды послышались слезы. — Я вас очень прошу…
— Успокойтесь, пожалуйста. От нас никто ничего не узнает.
— Ну, я встретилась с Полонским, попросила его помочь мне избавиться от ребенка. Ведь он будущий медик. Он пообещал что-нибудь придумать. А через несколько дней позвонил мне и сказал, что договорился с Борисом Ветровым, который сделает все, что нужно. — Изольда замолчала. Из глаз ее закапали крупные слезы. Она вытерла их ладошкой и продолжала: — Мы с Ветровым поехали к нему на дачу. Там никого не было… Борис сказал: «Я сделаю тебе три укола, но при одном условии…
После каждого укола…» Ну, чтобы я легла с ним… Я была в таком отчаянии… Короче, согласилась… А Ветров обманул меня. Уколы не помогли. Я уверена, что он вводил дистиллированную воду, а не лекарство. Позже все равно пришлось обращаться в больницу. С трудом уговорила сделать аборт: времени —то сколько прошло… Сама, дура, виновата! — вдруг с иронией сказала девушка. — Надо было думать, с кем имеешь дело! Вы даже не представляете, как я зла на Ветрова. Низкий, грязный подлец! Ничего, ему это аукнулось! — уже со злорадством закончила Романова.
И спохватились: — Вы не подумайте, что я о несчастье в его семье. Не дай Бог! Я о жене…
— Ольге Каменевой?
— Ну да. Ветров думал, что женится на дочке проректора института Петрякова. Дудки! Ольга никакого отношения к Петрякову не имеет!
— Погодите, я вас не очень понимаю, — сказал следователь. — Объясните, пожалуйста, подробнее.
— Ну, поговаривали, что Ольга Каменева — незаконная дочь Петрякова.
И якобы он очень любит ее, опекает, помогает деньгами и прочее… А Борис Ветров ради карьеры готов пойти на что угодно. Еще бы! Отхватить дочку такого человека! ветряков очень влиятельный в институте и вообще в медицинских кругах… Выходит, Ветров остался с носом!
«Вот оно в чем дело, — подумал Владимир Георгиевич, вспоминая, как они гадали, почему из всех невест Ветров остановил свой выбор на Ольге. — Но, может, Романова просто хочет очернить Бориса? Из чувства мести?»
— Простите, — сказал он, — а откуда вам это известно?
— Так все знают! Знакомые, друзья Ветрова. Спросите у кого хотите, подтвердят, — заявила девушка.
— Кто конкретно?
— Да хотя бы Полонский. Я видела его месяца полтора назад. Поинтересовалась, как там Борис. Ну, он и рассказал мне… Можете узнать у него.
Гольст и сам хотел встретиться с Полонским: как-никак один из ближайших друзей Ветрова. Но тот находился на практике в другом городе.
— По-моему, это несерьезно, — заметил следователь Ворожищев, когда Владимир Георгиевич ознакомил его с показаниями Изольды Романовой. — Жениться на девушке только потому, что она, по слухам, внебрачная дочь проректора…
— Принимая во внимание принципы Ветрова… — начал было Владимир Георгиевич.
— То, что Ветров готов из чего угодно извлечь выгоду, — да! — перебил его Сергей Михайлович. — Но не такой он человек, чтобы поступать опрометчиво.
Обязательно разузнал бы, убедился, действительно ли будущая жена — дочь Петрякова. Хоть и молод
