Бригадир птичниц недоуменно осматривала клетки.
— Что это? — спросила она. Жёлоб для корма был прибит криво. Клетки скособочились.
— Демонстрирую малую механизацию! — торжественно провозгласил Илья.
Он щёлкнул выключателем на агрегате, и раздался тоненький ноющий звук, словно раскручивали детскую юлу. Затем звук погустел, стал ниже, и клетки с одной стороны птичника мелко задрожали. Яйца, легонько подпрыгивая на сетчатых полах, скатывались к краям и по жёлобу устремлялись вниз, в заранее подставленную корзину со стружками.
Птичницы заворожённо смотрели на эту картину.
— Вибратор, — пояснил Сип, указывая на агрегат.
Люба восхищённо покачала головой. Яйца потоком плыли по жёлобу…
— Это только начало, — пообещал Илья. — Я ещё задумал…
Но что он задумал ещё, Сип сказать не успел. Тряхнуло так, что куры, громко квохча и хлопая крыльями, забились в клетках. Илья бросился к чудо-агрегату и выключил его. Однако вибратор продолжал работать. Он рокотал, как реактивный двигатель, до основания сотрясая весь птичник. Яйца высоко подпрыгивали и шлёпались на пол. С треском отлетел жёлоб. Хохлатки, обезумев от ужаса, оглашали окрестность дикими криками. Когда стали валиться клетки, птичницы выскочили на улицу…
В кабинете директора Макара Петровича собрались Смирнов, Минина, Катя Петрова, Маша Ситкина, как председатель совета отряда седьмого «А», и, конечно, Саввушкин.
— Подведём итог, — хмуро сказал Макар Петрович.
— Двадцать три яйца, — сказала Люба Минина.
— Куры все целы, — поспешно добавила Катя.
— Я не об этом, — продолжал директор школы, — Ты понимаешь, Саввушкин, что я говорю о твоих необдуманных поступках?
Илюха сидел, понурив голову. Смирнов был в растерянности.
— Что же будем делать? — оглядел присутствующих Макар Петрович.
— За такое, за такое… — Люба Минина от возмущения не могла найти подходящих слов. — Отправить с острова!
Андрей нахмурился.
— Развалил весь птичник, — не унималась бригадир.
— Я уже все клетки приладил на место, — оправдывался Илья. — Ты же сама говорила, что нужно механизировать птичник.
— Да что с ним церемониться! — Люба не могла прийти в себя от негодования. — В станицу его, от греха подальше!
— Успокойся, Минина, — остановил её Макар Петрович. — А в станице что ему делать? Собакам хвосты крутить?
— Можно мне? — поднялась Маша Ситкина.
— Ну? — посмотрел на неё директор школы.
— Я прошу допустить Саввушкина к работе на свиноферме, — тихо, но твёрдо сказала Ситкина.
Андрей, подавив вздох облегчения, кивнул. Макар Петрович некоторое время молчал, обдумывая предложение Маши. И вынес своё решение:
— Ладно, Ситкина. Под твою ответственность.
ОРИГИНАЛЬНЫЙ ЖАНР
На свиноферму Сип шёл кружным путём. Специально свернул на кукурузное поле, чтобы хоть издали поглядеть, как «Беларусь» с прицепленным культиватором прочёсывает ряды с упругими, поднявшимися почти на метр растениями.
Потом он заглянул на пасеку. Володька, в шляпе, с предохранительной сеткой, свисающей с полей, возился с ульями.
До своего нового места работы Илюха добрался, когда солнце было высоко на небе.
— Привет! — помахал он Ситкиной, взвешивающей что-то безменом.
Маша, приветливая доброжелательная Маша, встретила его сердито.
— Вот что, Саввушкин, чтобы это было в первый и последний раз.
— Ух ты! — изумился Сип.
— Я серьёзно предупреждаю. Попробуй только завтра опоздать! Руки мыл?
— И зубы чистил тоже.
— Не паясничай. Покажи руки.
Илюха протянул ей руки ладонями вверх.
— Вот умывальник, мыло, полотенце, — строго сказала Маша. — Таким тебя Вася не примет.
Намыливая руки, Сип как можно миролюбивее спросил:
— Маш, а у вас на ферме ничего не нужно механизировать? Может, автодоилку?
— Во-первых, не у вас, а у нас. Во-вторых, это тебе не коровник.
— Я хотел сказать, автопоилку, — смутился Сип.
— Прошу тебя, — в голосе бригадира послышалась мольба, — оставь все свои эксперименты. Договорились?
— Договорились.
Сип стал разглядывать плакат, повешенный на самом видном месте. Девушка в белом халате, чем-то очень похожая на Ситкину, была окружена розовыми поросятами. И надпись: «Если на ферме чисто и свежо, людям и животным это хорошо».
— Большое у тебя хозяйство?
— Три свиноматки, двадцать шесть поросят, семь подсвинков, Вася, ты и Вера Нaзаренко. — Ситкина сняла с вешалки халат и протянула Саввушкину: — Надень, покажу тебе ферму. С Васей будешь работать только в халате. Понял?
Сип уныло влез в огромный халат. Они вышли из кормокухни.
— Вася, Васенька, — ласково почти запела Маша. — Хороший мой Васенька…
Сип невольно обернулся. Она стояла у загончика, в котором развалился огромный боров.
— Тю-ю! — протянул Сип. — Васька — вот эта хрюшка?
— Не хрюшка, а боров, — обиделась Ситкина. — Породистый, йоркшир.
Вася с трудом поднял своё тело и подошёл к ограде. Маша почесала его за ухом. Боров от удовольствия хрюкнул.
Сип тоже почесал борова.
— Будем знакомы, йоркшир.
Ситкиной это не понравилось.
— Запомни, Илюха, Вася у нас рекордист. И требует особого внимания. Кормление строго по режиму. Он так приучен: по нему можно часы сверять.
Ситкина повернулась и пошла обратно в кормокухню. Илюха поплёлся следом. Маша достала из шкафа толстую книгу, сунула Саввушкину.
— Пока не освоишь, к Васе не допущу.
Илья вслух прочёл название:
— «Свиноводство». Всю? — взвесил он книгу на руках.
— Есть ещё несколько. И брошюры. Вообще тебе неплохо было бы съездить денька на два в совхоз «Путь коммунизма». Вот там свиноферма!
Сип хотел сказать, что не собирается оставаться в Машиной бригаде навечно, однако счёл нужным пока этот вопрос не поднимать: все-таки Ситкина его выручила.
Илюха с трудом осваивал мудрёную науку. А если сказать честно, просто принуждал себя. То, к чему не лежала душа, не давалось ему. Ну разве может нормальный человек запомнить какие-то кормоединицы, болезни свиней, графики и таблицы привеса?
Сип ходил грустный. И это не ускользнуло от проницательного педагогического ока Андрея Смирнова. Как-то он наведался на свиноферму.
— Сильно занят? — спросил Андрей у Саввушкина, дремавшего над очередной книжкой по свиноводству.
