Уголовно-процессуального кодекса, должно быть достаточно доказательств его вины, причём последнее проверяется прокурором. Во-вторых, следователь обязан составить соответствующее постановление. В- третьих, вызвать обвиняемого и не позднее двух суток со дня вынесения постановления ознакомить с ним вызванного под расписку, одновременно разъяснив обвиняемому его права. В-четвёртых, в точном соответствии со статьёй 150 Уголовно-процессуального кодекса следователь должен немедленно допросить обвиняемого. Причём в начале допроса он обязан спросить, признает ли тот себя виновным, а если да, то полностью или частично. Намереваясь использовать во время допроса магнитофон, следователь должен предупредить об этом обвиняемого. Кроме того, показания обвиняемого все равно заносятся в протокол. И в законе, кстати говоря, подробно указывается, как следует оформлять этот протокол. Все исправления должны быть в конце оговорены. Потом протокол предъявляется обвиняемому, тот его читает и может потребовать дополнений и поправок, которые следователь безоговорочно вносит. Потом обвиняемый расписывается… Короче говоря, бумаге и ручке отводится немалая роль в работе следователя.
– Но они же дают повод для упрёков в бумаготворчестве и формализме…
– Что касается юриспруденции, – сказал Фролов, – то я здесь голосую двумя руками за формализм.
…А через несколько дней мы вместе с Николаем Николаевичем Фроловым оказались в компании юристов, где возник спор, поводом к которому послужил забавный случай, рассказанный адвокатом Чекиным. Героя происшедшего, прокурора уголовно-судебного отдела, все присутствующие хорошо знали. Он, видимо, славился своей рассеянностью. Рассеянность подвела его и на этот раз. Шёл дождь. Прокурор, закончив свои дела в суде, очень торопился в прокуратуру, где его ждали, а дождевик, как назло, куда-то задевался. В гардероб он его не сдавал, это он точно помнил. Где же он раздевался? Наконец прокурор вспомнил, что перед началом судебного заседания оставил дождевик в кабинете судьи. Он кинулся на второй этаж. Подбежав к знакомой двери, он сильно дёрнул её. Крючок отлетел, трое судей сидели за столом и о чем-то переговаривались… Совещание! Он совсем забыл, что сейчас будет вынесен приговор и никто не имеет права даже заглянуть сюда. Злосчастный прокурор поспешно прикрыл дверь, но уже было поздно: он нарушил тайну совещательной комнаты, а в части 2 статьи 345 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР прямо указано, какие нарушения процессуального закона являются безусловными поводами к отмене приговора: непрекращение дела судом при наличии соответствующих оснований; вынесение приговора незаконным составом суда; рассмотрение дела в отсутствие подсудимого в тех случаях, когда по закону его присутствие обязательно; рассмотрение дела без участия защитника в тех случаях, когда по закону его участие обязательно; неподписание приговора кем-либо из судей; отсутствие в деле протокола судебного заседания и, наконец, нарушение тайны совещания при вынесении приговора.
Находившийся в коридоре адвокат Дмитриев, который выступал по этому делу, составил акт, и приговор был отменён.
– Как хотите, – говорил Чекин, – но я считаю такой поступок адвоката просто непорядочным. Дмитриев всегда цепляется за подобные вещи. То он придирается к срокам, то ещё к чему-нибудь. Недавно он обнаружил, что протокол судебного заседания не подписан, и построил на этом всю свою кассационную жалобу… Я так не люблю. Если у меня нет сомнений в правильности приговора, я никогда не цепляюсь за формальные нарушения процессуальных канонов. Главное – существо, а не форма…
– Не завидую твоим подзащитным, – вставил кто-то.
– Нет, серьёзно, формалистика только мешает правосудию.
– А что ты, собственно говоря, считаешь формальными нарушениями? Если судья или следователь неряшливо оформил протокол, он так же небрежно отнесётся и к выяснению истины.
– Это из области гипотез.
– Нет, практики. Одно связано с другим. Форма дисциплинирует юриста и порой…
– Помогает ему забыть о содержании, – закончил Чекин.
– Не понимаю, – развёл руками Фролов, – почему некоторые помнят о единстве формы и содержания только на экзамене по философии, а в жизни эту элементарную истину забывают.
Действительно, в Положении о прокурорском надзоре в СССР подробно перечислены обязанности прокуратуры по контролю за деятельностью органов дознания и предварительного следствия. С одной стороны, прокуроры обязаны привлекать к ответственности виновных, принимать меры к тому, чтобы ни одно преступление не осталось нераскрытым и ни один преступник не уклонился от ответственности. С другой – так же строго следить за тем, чтобы ни один гражданин не подвергался незаконному и необоснованному привлечению к уголовной ответственности или другому противозаконному ограничению в правах. А в статье 17 этого Положения особо подчёркивается обязанность каждого прокурора строго следить за неуклонным соблюдением установленного порядка расследования преступлений. Это вполне понятно и закономерно. Следователь, работа которого сводится к осуществлению всех предписаний закона, к борьбе с преступностью и укреплению правопорядка, сам в этом отношении должен быть образцом и всегда действовать в строгих рамках законности. Малейшее отступление от духа или буквы закона – и даже квалифицированный, добросовестный работник может прийти к неправильным выводам, что повлечёт за собой самые печальные для правосудия, а возможно, и для чьей-то судьбы последствия.
Каждое действие следователя регламентировано Уголовно-процессуальным кодексом. И в статьях 20, 131 и 133 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР перечислены главные принципы в его работе. Каждый следователь обязан принимать все меры к «объективному, быстрому, полному, всестороннему расследованию преступления и установлению истины».
Это значит, что всякое ходатайство обвиняемого и остальных участников процесса должно быть рассмотрено самым внимательным образом и, если оно может иметь значение для дела, следователь обязан допросить указанных в ходатайстве свидетелей, назначить экспертизу, истребовать соответствующие документы или произвести другие следственные действия.
Следователь должен выяснять и исследовать обстоятельства, как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, усиливающие и смягчающие его ответственность. Всякая предвзятость недопустима.
Он должен проверить все обоснованные предположения о характере и мотивах преступления, об обстоятельствах, при которых оно произошло, о лицах, его совершивших.
Предварительное следствие только тогда объективно, всесторонне и полно, когда исследованы все обстоятельства, разрешены все возникшие противоречия, точно определена степень участия в преступлении каждого из обвиняемых, мотивы преступления, его последствия, причины, способствовавшие его возникновению и совершению.
Вот одному из этих принципов – объективности – и была посвящена наша очередная беседа с Николаем Николаевичем Фроловым…
– Вы всегда объективны? Нет? Я тоже, – признался Николай Николаевич. – И скажу вам по секрету:
