— А как с ключами?
— Тут два варианта: или заготовил их заранее, или сделал в тот же вечер…
— Сложно, Сергей Сергеевич. Он раньше бывал у продавщицы дома?
— Был. Чинил насос для колодца.
— Задолго до хищения денег?
— Весной.
— Давненько.
— Я сам чувствую, что с ключами сложно, — кивнул Бутов. — Но вполне возможно. Я интересовался: для того, чтобы подобрать и выточить ключ, хорошему слесарю времени нужно немного. С полчаса. Для этого надо иметь только образец или слепок.
— Вы думаете, он снял слепок?
— Не знаю…
— Вы говорите, Кропотин утверждает, что не слышал об инкассаторе?
— Да.
— А Парабук уверяет, что говорил об этом?
— Вот именно. И сынишка их помнит разговор об инкассаторе. Он тоже находился в комнате.
— Странная забывчивость у Кропотина.
— Подозрительная.
— Насколько я понимаю, вы сейчас занимаетесь этой версией?
— Да. Но все равно я больше склонен думать, что инсценировка…
— Первая любовь не ржавеет, — улыбнулся я.
— Интуиция. Но, чтобы совесть была спокойна, проверю и Кропотина. Если уж не он, то одна дорожка — Парабук. Я ведь, кажется, все село перешерстил.
— В том числе и сына продавщицы?
— Конечно, Захар Петрович. В школе даже был.
— Ну-ну?
— Учится он не очень хорошо, но грешков вроде воровства или сомнительных товарищей за ним не имеется. Хотя у них в школе не все благополучно. Несколько учеников восьмого класса летом занимались мелкими кражами на дачах. И ещё одна деталь: он ходит в школу в соседний посёлок Житный, в десятилетку. Километров шесть от Рощина. При школе буфет. Но мать денег не даёт, чтобы не приучать к ним, так он стреляет пятаки на булочки у одноклассников. Укради он деньги в магазине, уж наверняка не удержался бы от «кутежа». Как вы считаете?
— Ну что же, хорошо, что вы побывали и в школе…
Я поднялся уходить. На прощанье попросил Сергея Сергеевича все-таки держать меня в курсе дела. Новые обстоятельства, вскрытые им, могли повлечь за собой неожиданности в расследовании.
…Новость в рощинском деле я узнал не от Бутова. Через три дня после разговора со следователем в райотделе внутренних дел ко мне в прокуратуру пришёл взволнованный посетитель. Это был муж продавщицы. Рыжеволосый, высокий, несколько рыхлый, он отчаянно шепелявил. И я с трудом разобрал, что до этого Парабук уже побывал в милиции, но Бутова там не нашёл и поэтому решил обратиться ко мне.
— Так все же что случилось? — спросил я у него.
— Пашу нашего того… — проговорил он с клёкотом и зажал рукой дряблые щеки. Слез у Парабука не было видно, но я чувствовал, что он рыдает.
Признаться, я растерялся. Кое-как успокоил его и попросил рассказать о случившемся.
— Нюся волосы на себе рвёт, места себе найти не может. Пропади пропадом эти деньги! Зря мы с милицией связались. Собрали бы как-нибудь… Пашенька ведь у нас один был… Помогите, товарищ прокурор, найти подлюгу… Своими руками задушу.
— Ваш сын пропал? — разобрался я наконец в его нескладном рассказе.
Парабук всхлипнул, вытер пятернёй лицо и обречённо произнёс:
— Убили мальчонку… За какие-то пятьсот шестьдесят рублей, пропади они пропадом.
Я вспомнил об «угрозе», подброшенной в несгораемый ящик рощинского магазина, и мне стало ясно горе этого человека.
— Когда убили, кто, где? — сдерживая волнение, спросил я.
— Вчера… В лесу… Если бы знать этого гада!
— Почему же вы только сегодня сообщаете об этом?
— Да все не верили, ждали, что придёт Пашенька. Всю ночь просидели. Утром уж невмоготу стало. Весь лес обшарили. Не нашли. В Житном был. Как узнали, что он вчера в школу не приходил, с Нюсей припадок случился… Исполнили угрозу.
— Значит, сына вы не нашли? — спросил я, несколько успокаиваясь.
— Наверное, здорово спрятали, гады.
— Ну вот что, товарищ Парабук. Пока ещё неизвестно, что с ним. Мы примем меры к розыску… Будьте мужчиной, возьмите себя в руки.
Мои слова, кажется, возымели действие. Парабук перестал бормотать и сидел тихо, пока я связывался с милицией. По моему заданию дежурный разыскал Бутова, и я попросил следователя срочно приехать ко мне.
Парабук, видя, что за дело взялись всерьёз и безотлагательно, немного успокоился и стал рассказывать связнее.
Выяснилось следующее.
Вчера утром Павел, как всегда, утром ушёл в школу. Обычно их собирается несколько ребят. Дорога в Житный неблизкая. Иногда ученики едут попутной машиной, но чаще дуют прямиком через лес. В хорошую погоду, конечно. В этот раз Павел дожидаться товарищей не стал — спешил. Он был дежурным по классу. В школу младший Парабук не явился. Его больше никто не видел.
После того как были выяснены все обстоятельства и выполнены соответствующие формальности, муж продавщицы ушёл.
— Что вы скажете? — задал я вопрос Бутову.
— Ума не приложу, — признался следователь. — Это совсем спутало мне карты. Неужели реализована «угроза»?..
— Как убивается мужик, — сказал я, вспомнив Парабука. — Представляю, в каком отчаянии мать.
— Мне кажется, она более сдержанна. В Рощине так и говорят, что у них в семье за мужика Нюся. Действительно, та — кремень.
— А с другой стороны — единственный сын. Дело-то, оказывается, не шуточное.
— Я поеду, Захар Петрович?
— Конечно. Я, наверное, тоже буду в Рощине. Надо быть в Житном, так я подскочу.
В посёлок Житный я наезжал регулярно по депутатским делам. Меня выдвинули в райсовет рабочие местного льнокомбината. Назавтра я поехал к своим избирателям и пробыл в посёлке до обеда. Мой шофёр Слава с небольшой охотой на обратном пути завернул в Рощино. Дело в том, что накануне зарядил дождь и дорогу развезло.
Сергея Сергеевича я нашёл в сельисполкоме, в комнате участкового инспектора. Следователь отогревался возле печки. Тут же висел его плащ, грязный и мокрый насквозь.
— Ну и погодка, — сказал Бутов. — Как назло.
— Грибы пойдут, — откликнулся участковый инспектор. — Бабы жаловались: сухо, поганки и те не вылазят.
— Шут с ними, с грибами. Кому развлечение, а кому мука, — проворчал Сергей Сергеевич.
— Без грибочков зимой плохо, — не унимался участковый. — Люблю солёненькие…
По нахмуренному лицу следователя я понял, что он недоволен. Видимо, никаких проблесков. А тут ещё дождь.
— Весь лес обшарили, — пояснил Бутов. Я невольно взглянул на его сапоги. — Ничем обрадовать не можем, товарищ прокурор.
— Вижу, — сказал я. — Вы останетесь или поедем домой?
