покоилась удачно зарезервированная именно для такой вот ситуации бутылочка Rochefort.
Она, конечно же, была теплой, и первым делом её следовало упрятать минут хотя бы двадцать в морозильник.
Поставив рюкзак на кухонный табурет, Костя начал медленно выгребать на стол всё его содержимое. В основном это были цветастые брошюры, листовки, альбомы и прочий духовный гламур, удачно заготовленный в воскресенье для Эдика.
— Вот она родимая!
Чтобы скоротать неминуемый и тягостный период ожидания, Костя первым делом вымыл грязный стакан, который вытащил из рюкзака вслед за бутылкой. После этого он решительно сел и, за неимением более достойных занятий, начал методом тыка просматривать эзотерический материал, вздымавшийся благородным конусом потухшей Фудзиямы на кухонном столе.
Через какое-то время на глаза ему попался невзрачный буклетик с плоским и ни к чему не обязывающим титулом: «Духовные практики Древнего Востока». Из всей коллекции он, тем не менее, был единственным экспонатом, чьё происхождение Костя мог указать без труда.
— Ага! — обрадовался он, тут же вспомнив загадочного русского атлета, встреченного им в Ремушане. — Вот это уже любопытно! Давайте-ка посмотрим, что за птицу направила ко мне фортуна в качестве «гордого буревестника». Где-то здесь должна быть его визитка, если я не ошибаюсь…
Визитка действительно была вложена в середину буклета. Но когда Костя прочитал стоявшее на ней имя, он, чуть было, не свалился с табурета. «Совпадение, конечно… — мелькнуло у него в голове. — Но какое совпадение!».
Текст на лицевой стороне визитки был следующим:
«The Centre of Oriental Spiritual Practices. Stanislaw Lopatnikov, Senior Supervisor».
Внизу был напечатан брюссельский адрес и телефон. На оборотной стороне более мелким шрифтом давалась та же информация на голландском и французском языках.
Не на шутку заинтригованный Костя начал торопливо листать буклет и через пару мгновений обнаружил, что помимо визитки туда было вложено ещё и маленькое послание, написанное авторучкой на фирменном бланке какого-то отеля.
Уже от первой строчки этого послания у него разом обмякли колени и неожиданно потемнело в глазах:
«Нет, Костя, это не совпадение», — прочитал он по-русски и судорожно вздрогнул: где-то в спальне истошно заверещал мобильник.
Пока он добежал до места, пока вытряс мобильник из кармана шорт, звонок едва не оборвался. Уже давя на кнопку приёма, Костя увидел в окошке дисплея имя и номер Эвелин.
— Костиа, извини, пожалуйста, что я тебя разбудила… — тихим голосом сказала девушка.
— Я не сплю, моя хорошая.
— Я тоже…
Какое-то время они оба молчали, потом Эвелин заговорила снова:
— Костиа, я не могу без тебя…
Кровь ударила ему в лицо, волосы на макушке встали дыбом, сердце отчаянно забилось.
— Хочешь я приеду к тебе?! Дай мне пятнадцать минут!
— Нет, любимый! Тебе дольше будет выгонять машину со стоянки и объезжать пол центра, чтобы попасть на Платтеберг. Я сама приду к тебе домой. Скажи мне твой точный адрес.
Костя назвал координаты, они поговорили ещё немного и разъединились.
В блаженной прострации он вернулся на кухню и только тут спохватился: белеющий клочок таинственной записки лежал среди внушительной кипы глянцевого мусора и намекал своим пока ещё не известным содержанием, что, по меньшей мере, одно пророчество в его жизни уже сбылось.
«…Ты встретишь человека, который даст тебе нечто, написанное на бумаге, и тогда ты вспомнишь всё. Вспомнишь и сразу поймёшь, что настала пора отправляться в путь…» — эти слова хранились в периферийных ячейках Костиной памяти более пятнадцати лет.
Далёкие, ужасные и невероятные события той горькой поры отчётливо всплыли перед его глазами: гибель Оксаны; неделя бессонницы, из-за которой он стал совершенно другим человеком; необыкновенные парапсихологические способности, с годами, впрочем, заметно ослабевшие; тот странный, полубезумный диалог с «английским индусом».
— Ну, что ж, в путь, так в путь!.. — торжественно обратился он к невидимому автору. Затем церемонно вытащил бутылку из холодильника, наполнил стакан, взял в руки записку и начал читать.
«Нет, Костя, это не совпадение. Я именно тот Станислав Лопатников, о котором ты недавно узнал из рукописи Андрея — моего товарища по казематам. В день побега, двенадцать лет назад, я покинул не только тюрьму, но и Россию. Долго жил на Востоке, много путешествовал, обосновался в Европе.
Не сомневаюсь, ты уже понял, что означает наша встреча в Ремушаме и это письмо. Мне не нужно объяснять тебе, каких людей я здесь представляю, и чем конкретно мы занимаемся — первичная информация у тебя уже есть. Поэтому буду краток.
Мы хотим предложить тебе стать одним из нас. Какой выбор ты сделаешь, нам уже давно известно. Но, согласно традиции, каждый человек должен делать этот выбор самостоятельно.
У тебя есть адрес и телефон брюссельского центра. В буклете отмечены официальные часы его работы. Звони, приезжай, как только надумаешь. Я буду в Бельгии до конца этого месяца.
Огромный привет и самые тёплые пожелания твоей будущей супруге!
Любви вам, счастья и долгих лет жизни!
P.S. Обязательно покажи эту записку Эвелин. Мы ждём встречи с ней точно так же, как и с тобой.
P.P.S. Пользуясь возможностью, передаю тебе привет от Саввы Джона, Веры Алексеевны и Леонида («вагонного мессии», как ты его когда-то окрестил). Как видишь, кое с кем из твоих наставников ты уже очно знаком…
