– Теперь ответь мне на такой вопрос: это ты положил мяч в сумку Рона?
– Я долго искал мяч. Любимая игрушка Рона. И вот все, что осталось от этих игр… А я… я ничего не мог сделать. Ничем не мог помочь. Почему-то мне показалось ужасно важным найти мяч. Это была последняя вещь, которую мальчик держал в руках… – На глаза Джефа навернулись слезы. – Прости… Хотелось, как лучше… Просто не знал, как утешить тебя. Все, что я мог… это найти мяч… и сочинить историю… чтобы отвести от тебя еще один удар.
– Сейчас я ценю это, дорогой… А раньше…
– На похоронах Сара плакала не потому, что потеряла Гордона. Как и я, Сара была потрясена случившимся. Не хотела даже подходить ко мне, так же как и я не хотел ее видеть. Невозможно забыть, что мы натворили…
– И все же ты встречался с ней после этого, – сказала Катрин. Теперь-то она абсолютно уверена, что Сара Картер не случайно заметила талант миссис Гайс. – Ты знал про мой контракт еще до того, как я тебе сказала об этом.
Вспомнилось, как собиралась удивить его тем, что самостоятельно добилась работы. Оказывается, и здесь ей помогала сильная рука друга.
– Да. Знал, – признался Джеф, как в тяжком преступлении.
– Откуда ты мог знать, что я предложу свои работы именно этому издательству?
– Когда ты спросила, куда лучше обратиться, издательство Сары первым пришло мне в голову. Хотя я знал, что ты получишь контракт в любом издательстве… – Он улыбнулся. – Ты и сама знаешь себе цену. Ты – хороший, я бы даже сказал, выдающийся художник.
– А ты – мой самый замечательный друг. – Катрин села к нему на колени, взяла в ладони его лицо, заставила посмотреть себе в глаза. Так хотелось надеяться, что в них он прочитает все, что у нее в душе. – Ты столько для меня сделал, Джеф. И так было всегда. Ты всегда помогал мне… Женщина о таком может только мечтать. Думаешь, я не понимаю этого? Не ценю? Или не люблю тебя?
– Катрин… – Надежда смыла страдания, только что искажавшие его лицо. Он вскочил, взял ее на руки, закружил по комнате. – Милая, милая, – повторял он, целуя ее волосы. – Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Все, что в моих силах…
– Я тоже мечтаю сделать тебя счастливым.
– Считай, что тебе это уже удалось.
– Постой, мне надо еще кое-что тебе сказать.
Он целовал ее и повторял:
– Я люблю тебя, Катрин. Люблю тебя, тебя одну. И всегда буду любить. Ты нужна мне. Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты была со мной…
– Наши желания совпадают, Джеф.
Его лицо засветилось радостью.
– Значит, все в порядке… Тогда чего же мы ждем?
Прежде чем женщина успела перевести дыхание, он легко опустил ее на диван. Глаза его не скрывали откровенного желания.
– Джеф, ну подожди, ты должен меня выслушать, – слабо протестовала она, – иначе… я никогда не сумею этого сказать.
– Итак, мы скоро поженимся…
– Конечно, поженимся.
Он расстегнул пуговицы на ее блузке, обнажил грудь, лаская и целуя соски.
– Мистер Томпсон, если вы сейчас же не остановитесь, то…
– Но ведь тебе же это нравится…
– Да, нравится… Но сейчас ты должен меня выслушать. Я хочу видеть твои глаза.
Он наклонился к ее лицу.
– Так?
– Чутье не обмануло меня, Джеф. – Голос ее дрожал от радости. Она вдруг ясно представила себе их будущее, их семью. – Там, в «Замке Берроуза», кое-что произошло…
– Знаю, знаю, – прошептал он нетерпеливо. – Я все помню… Но сейчас будет еще лучше…
– Произошло что-то очень важное, дорогой.
Он, наконец посерьезнев, взглянул на нее.
– Что именно?
– Об этом-то я и хотела сказать тебе утром.
– Ну не тяни же, говори…
– У нас будет ребенок, – глубоко вздохнув, объявила она.
Удивление в его глазах сменилось восторгом.
– Ребенок!
– Наш ребенок.
