вокруг, но в конце концов он стал шире смотреть на мир.
Мать с отцом обменялись понимающей улыбкой, и Эйрел Форкосиган насмешливо покачал головой.
Майлз посмотрел на Катриону.
– По мне, так годится. – Ее глаза весело сияли. У Майлза стало тепло на душе при мысли, что он сумел подарить ей это счастье.
Они приблизились к столу. Катриона обошла кругом, и техники расступились перед ней. Майлз повесил трость на край стола, оперся одной рукой о поверхность, а вторую поднял, как Катриона. Запоры открылись с двойным щелчком. Майлз с Катрионой передвинулись и проделали то же со вторым репликатором.
– Отлично, – прошептала Катриона.
А потом им пришлось отойти в сторону и следить с иррациональной тревогой, как акушер откидывает первую крышку, сдвигает прокладку, вскрывает пузырь и извлекает розового извивающегося младенца. Еще несколько мгновений, пока прочистили легкие, перерезали пуповину. Майлз снова смог дышать, лишь когда задышал маленький Эйрел Александр.
Майлз сморгнул влагу с ресниц. Он почувствовал себя не самым сентиментальным, когда заметил, что его отец вытирает глаза. Графиня Форкосиган вцепилась в юбку, вынуждая жадные бабушкины руки ждать своего часа. Рука графа на плече Никки напряглась, а Никки, стоящий на самой выгодной позиции в середине и напротив, вздернул подбородок и ухмыльнулся. Уилл Форвейн суетился, пытаясь подобрать лучший ракурс, пока его младшая сестренка самым решительным тоном леди Катрионы Форкосиган не пресекла его режиссерские потуги. Уилл несказанно изумился, но отступил.
По молчаливому согласию Катриона первой взяла ребенка. Держа на руках новорожденного сына, она смотрела, как из второго репликатора извлекают ее первую дочку. Майлз стоял рядом, опираясь на трость, пожирая глазами. Малыш. Настоящий малыш. Его собственный. А он-то думал, что дети кажутся ему реальными, когда трогал репликаторы. Но сейчас все было совсем не так. Маленький Эйрел Александр оказался таким крошечным! Кроха моргнул и потянулся. И он дышал – правда дышал! – лениво чмокая маленькими губками. У него оказались густые черные волосы. Это было чудесно. Это было… пугающе.
– Твой черед, – улыбнулась Майлзу Катриона.
– Я… Пожалуй, я для начала лучше сяду. – Он рухнул в торопливо придвинутое кресло. Катриона сунула в его испуганные руки завернутый в пеленки сверток. Графиня встала за спинкой кресла, как орлица.
– Он кажется таким крошечным…
– Что?! Четыре кило сто! – воскликнула мать Майлза. – Маленький силач, вот он кто. Ты был вдвое меньше, когда тебя извлекли из репликатора. – И она продолжила нелестное описание Майлза – и Катриона не только все это слушала, но и поощряла.
Майлз подпрыгнул, услышав яростный вопль со стола с репликаторами. Элен Наталия в буквальном смысле известила о своем появлении на свет, размахивая сжатыми кулачками и громко вопя. Акушер закончил осмотр и поспешно передал ее в протянутые руки матери. Майлз вытянул шею. Темные влажные волосики Элен Наталии обещали стать рыжеватыми, когда высохнут. Именно так, как хотел Майлз.
Майлз решил, что при наличии двух младенцев все желающие довольно быстро получат шанс их подержать. Он принял продолжавшую вопить Элен Наталию из рук ее улыбающейся матери и уставился на два лежащих на коленях свертка с каким-то прямо-таки космическим изумлением.
– Мы это сделали, – прошептал он Катрионе, усевшейся на подлокотник его кресла. – Почему нас никто не остановил? Почему не существует большего количества правил на эту тему? Какому идиоту, находись он в здравом уме, придет в голову доверить мне младенца? Двух младенцев?
Ее темные брови сошлись на переносице в насмешливом сочувствии.
– Не грусти. Я тут как раз размышляла, что одиннадцать лет – куда больший срок, чем мне казалось. Я ничего не помню о младенцах.
– Уверен, ты все вспомнишь. Это как… хм… как пилотировать флайер.
Он был конечной точкой человеческой эволюции. Но сейчас он все больше ощущал себя недостающим звеном.
А потом настал черед остальных: Никки, графини, графа. Майлз с завистью смотрел, как отец уверенно прижимает девочку к своему плечу. И Элен Наталия вдруг перестала вопить, снизив уровень шума до тихого жалобного хныканья.
Рука Катрионы скользнула в его ладонь и крепко сжала. Это было как свободное падение в будущее. Майлз ответил на пожатие и полетел.
