теперь, затаив дыхание, ждала: ответит или сменит тему?
Люк долго молчал, и ей уже показалось, что он не ответит вообще, но он медленно произнес:
— Нет, недавно. Раньше я служил в армии. Семейная традиция, знаете ли.
— И вам там не понравилось? — мягко поинтересовалась она, заметив тень, набежавшую на его лицо.
— Мне не нравится смотреть, как умирают люди, мои друзья, — коротко ответил он. — Я продержался там столько, сколько было нужно для собственной гордости и семейной чести. А демобилизовавшись, создал вместе с другом детективное агентство.
Ага, значит, он не сыщик-одиночка, у него агентство на паях с другом.
— Есть еще вопросы?
Она качнула было головой, но вдруг быстро спросила:
— А… родственники у вас есть?
— Я единственный ребенок в семье. Отец тоже служил в армии. Он погиб.
— А… а ваша мать? — нетерпеливо спросила Мелани, даже не дав ему договорить. Что, если и у него нет родного дома? Что, если и у него нет прошлого? Хотя вряд ли, даже если у него нет ни отца, ни матери, его прошлое совсем не похоже на ее. Когда он говорил об армии, то упомянул о семейной традиции, значит, он происходит из солидной семьи, а у нее…
О своей семье она не знала ничего, кроме того, что ее молодые еще тогда родители погибли в автомобильной катастрофе, а она выжила и что властям так и не удалось отыскать каких-либо родственников ни по материнской, ни по отцовской линии.
— Моя мать жива. Несколько лет назад она даже вышла во второй раз замуж.
Глаза Люка опять потемнели, и Мелани показалось, что брак этот ему не по душе, хотя, если сейчас ему за тридцать, он был вполне взрослым человеком, когда его мать повторно вышла замуж.
— Она теперь в Канаде. Нил, ее нынешний муж, вдовец с тремя дочерьми и сыном. И мать постоянно меня журит, говорит, что скорее дождется внуков от них, чем от меня.
— И как же вы оправдываетесь? — с легкой насмешкой поинтересовалась Мелани.
Они подошли к стеклянным дверям магазина, куда входили и откуда выходили люди, но Мелани их не замечала, она вообще ничего не замечала, кроме этого человека. Люк ответил обескураживающе:
— Говорю, что еще не встретил свою женщину.
Сердце ее бешено колотилось в груди. Неужели это правда? Да нет, ей просто показалось. И что значит этот взгляд? Словно…
Словно спасаясь бегством от собственных опасных мыслей, она ринулась к дверям, но Люк каким-то чудом оказался впереди и, открыв дверь, под руку ввел ее в торговый зал. И она вдруг почувствовала себя единственной, любимой… Она почувствовала себя как… Вдруг на глаза ей навернулись слезы.
Люк обращался с ней так нежно, что это страшно пугало ее. Совсем недавно Пол продемонстрировал ей: мужчина может врать настолько убедительно, что ложь раскрывается только в самый последний момент, когда уже поздно.
Но Люку-то зачем врать? Зачем притворяться, что ему с ней хорошо, что она нужна ему? А может, он просто хочет приятно провести время до тех пор, пока ему не поставят телефон? Но ведь человек опытный уже должен был сообразить, что она не какая-нибудь там вертихвостка.
Вся сложность в том, что таких, как Люк, ей встречать еще не приходилось.
Она их не знала.
Нет, поправила она себя, все дело в том, что ты попала под его власть с первого поцелуя.
Когда Люк взял ее под руку, Мелани вздрогнула, испугавшись, что он прочитал ее мысли. А что, если он сейчас возьмет и поцелует ее прямо посреди толпы? Но, повернувшись к нему, она сообразила — он показывает, где что находится.
— Нам вроде бы туда, — сказал он.
Огромный магазин «Сделай сам» был для нее совершенно новым миром, и, пока Люк
подбирал, что им нужно, она ошарашенно оглядывалась по сторонам.
Только когда они подошли к кассе и Люк вытащил чековую книжку, она наконец пришла в себя и запротестовала. Она опасалась, что он будет настаивать, но, к ее облегчению, он вполне спокойно позволил ей расплатиться самой.
Когда она выписывала чек, ей показалось, что он все же удивлен ее намерением заплатить. Видимо, он привык общаться с женщинами, за которых всегда платят мужчины. А Мелани лишь временами позволяла себе помечтать о кавалере, который будет оплачивать ее счета, она слишком высоко ценила свою независимость, чтобы позволить кому-нибудь взять на себя такую роль. Она считала, что мужчина и женщина должны быть совершенно равны и в любовной паре оставаться партнерами, всегда готовыми поддержать друг друга в случае необходимости, а главное — уважать независимость другого. Только так можно сохранить здоровые, нормальные отношения.
Однако, выиграв битву у кассы, она не стала возражать, чтобы Люк донес покупки до машины.
— Ну, а теперь ленч, — сказал он, когда покупки были аккуратно уложены.
— Вы очень добры, — неуверенно начала Мелани. — Только знаете… вам не стоит…
— Не стоит делать чего? — спросил он уже в машине. — Проводить время с чрезвычайно привлекательной девушкой?
Мелани очаровательно покраснела и открыла было рот, чтобы возразить, но, ничего не придумав, закрыла.
— Так-то лучше, — одобрил он, запуская двигатель. — Насколько я понимаю, мать научила вас не спорить с мужчиной, когда он за рулем.
— У меня нет матери.
Она произнесла это прежде, чем успела подумать. Когда она сообразила, что наделала, ее бросило в жар, а потом в холод.
Но теперь уже ничего не исправишь. Не глядя на него, Мелани чувствовала, что Люк не сводит с нее глаз. Еще мгновенье, и он начнет ее расспрашивать, и тогда все будет кончено.
Она быстро продолжила, не дав себе времени одуматься:
— Отца у меня тоже нет. У меня вообще никого нет — ни родителей, ни братьев, ни сестер. Никого.
Ну вот, все сказано… И, как обычно, в ответ — потрясенное молчание.
Мелани уже давно поняла, что сиротство в понимании людей все равно что преступление или дурная болезнь. Признание это шокировало людей не меньше, чем если бы она вдруг разделась донага и наслаждалась реакцией окружающих.
Она знала это, чувствовала по тому, как они смотрели на нее, как отдалялись, а потом и вовсе исчезали.
А чем Люк лучше других?
По его глазам она видела, что он потрясен, и сердце ее упало, к глазам подкатили слезы. И вдруг, совершенно неожиданно для нее. Люк нежно взял ее под подбородок и осторожно повернул к себе.
Она была сбита с толку. Может, все дело в его руке, которая так согревает кожу? В его пальцах, которые поглаживают ее?.. Да нет, это просто безотчетное движение, сообразила она, когда, подняв на него глаза, натолкнулась на суровый, совершенно не ласковый взгляд.
— Никого, — повторил он хмуро. — И как я раньше не догадался? Видимо, в этом все дело…
Он не договорил, но Мелани и так поняла, что он хотел сказать.
— Почему я не хотела говорить о себе? Вы знаете, очень трудно говорить о том, о чем ты не имеешь ни малейшего понятия.
Ее начало трясти, застарелая боль с новой силой обрушилась на нее. Еще чуть-чуть, и она не сдержит своих чувств.
Она вспомнила, как повел себя в такой же ситуации Пол. Она ждала его участия, успокоительных слов. Ждала не дыша, что он заключит ее в объятия, поцелует и скажет, что ничего страшного, что теперь у нее есть он и он будет любить ее вечно… Но вместо всего этого Пол отвернулся. Он был шокирован, как и все остальные, ему было так же неприятно.
— Пожалуйста, поехали…
Зубы стучали, ее трясло. Рука Люка на мгновенье сжалась, словно он не хотел отпускать ее, но уже в
